Текст статьи
Проблема жанра сегодня — одна из наиболее актуальных для искусствознания, но, вместе с тем, и одна из наиболее дискуссионных. Нет общей точки зрения на природу и сущность этойкатегории, весьма изменчивы и границы ее объема. Так, говорится о поэме как жанре и о жанрах поэмы1, одни исследователи говорят о поэзии и прозе в целом как о жанрах словесности2, другие — о лирике как жанре поэзии, третьи — о жанрах лирики и т. п. Следствием подобной неустойчивости в применении понятия оказываются чисто внешние теоретическиеспоры, которые не имеют под собой никакого иного основания кроме терминологических разночтений. Но у всякого понятия есть свой объективный, исторически сложившийся и независимый от субъективных пристрастий отдельных исследователей смысл. Для его выявления необходимо обратиться к истокампроисхождения понятия и дальнейшей его семантической эволюции в языке науки. Такой подход позволяет выявить как инвариантные основы смыслового наполнения понятия, так и допустимый диапазон его значений. Между тем применительно к понятию «жанр» подобная информация в доступных справочных изданиях практически отсутствует3. А когда нет представления о корнях и истоках понятия, когда принимается во внимание лишь самый поверхностный семантический слой — тогда и оказывается возможным вертеть им как угодно и наполнять чуть ли не любым желаемым для данного исследователя смыслом. И только углубление в историю становления
_______
1 См., напр., Никитина Е. О жанре поэмы в советской литературе // Уч. зап. Саратовского ун-та. — Т. 67. — Саратов, 1959; Мешков Ю. Жанры современной поэмы. Дис. канд. филол. наук. — М., 1967.
2Bonne H. Dihotomy of artist genres // Theories of literary genres. — University Park and London, 1978.
3 Нам известны лишь две статьи, отчасти затрагивающие данную проблематику: Субботин А. С. Жанр как категория истории и теории литературы // Проблема стиля и жанра в советской литературе. — Свердловск, 1974; Захаров В. Н. К спорам о жанре // Жанр и композиция литературного произведения. — Петрозаводск, 1984.
11
и развития понятия позволяет отделить существенные и эвристические наиболее перспективные значения от случайных и несущественных. Объем статьи позволяет использовать лишь часть собранных нами материалов, поэтому мы наметим основные вехи семантической эволюции понятия «жанр».
Слово «жанр» является русской транскрипцией французского «genre». Непосредственным его переводом является понятие «род», которое (наряду с термином «вид») употреблялось в русском искусствознании начиная с самых первых поэтик, написанных на русском языке, и практически до конца XIX века в том смысле, в котором теперь используется термин «жанр». Понятие «род» и сейчас является одним из наиболее употребительных классификационных обозначений во всех отраслях науки и разговорном языке. А вот термин «жанр» характерен только для сферы гуманитарного, и прежде всего, искусствоведческого знания. По-видимому, именно потребностью отделиться от естественнонаучной сферы и было вызвано его применение в искусствознании. И в этом указании на принадлежность к сфере гуманитарного в культуре и состоит одна из инвариантных смысловых составляющих понятия «жанр».
Правда, первоначально термин «жанр» появился в русском языке в другом значении — бытового рода живописи. Но это значение, как полагает специально занимавшийся этим вопросом Г. Г. Павлуцкий, и в самой Франции «жанр» приобрел случайно, если вообще не по недоразумению4. О том же пишет и В. В. Стасов: картины на сюжеты «из человеческой жизни… считались чем-то второстепенным... Этому низкому, как бы не совсем законному виду живописи и дали презрительное название жанра»5. Это значение термина «жанр» является основным на протяжении всего XIX века. Вокруг него ведется полемика, связанная с появлением реализма, выдвинувшего «обращение к обыденной окружающей жизни» своим программным требованием. Нам важно отметить, что при этом понятие «жанр» распространяется и на другие виды искусства. Так, И. А. Гончаров использует его применительно к театру и драме (в статье «Миллион терзаний»6), а Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя» за 1873 год, сравнивая художников-жанристов с Диккенсом и Гоголем, дает общее определение данному направлению в искусстве: «Жанр есть искусство изображения современной текущей действительности, которую перечувствовал художник
_______
4 См.: Павлуцкий Г. Г. К вопросу о значении термина «жанр». — Киев, 1895.
5 Стасов В. В. О значении Брюллова и Иванова в русском искусстве // Русский вестник. — 1861. — № 9. — С. 18.
6 См.: Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8-ми т. — М., 1980. — Т. 8. — С. 50.
12
сам лично и видал собственными глазами...»7. В этом контексте возникает и словосочетание «литературный жанр» — в статье Е. Маркова о Достоевском, правда, все в том же «бытописательском» смысле8.
Но сегодня данное значение понятия «жанр» отошло на самый заднийплан — что по-своему свидетельствует о его случайности и чужеродности основному семантическому ядру понятия. Эту кардинальную перестройку смысловой наполненности понятия «жанр» обязательно необходимо учитывать при обращении к работам прошлого века, чтобы не впасть в неоправданную модернизацию как самого понятия, так и теоретических представлений того времени — о чем справедливо и обоснованно предупреждает В. Н. Захаров9.
По существу это еще не история, а предыстория понятия «жанр». Подлинная его история в интересующем нас классификационном смысле начинается лишь в самом конце XIX века и связана с появлением в 1890 году нашумевшей книги Ф. Брюнетьера об эволюции литературных жанров10. Некоторыеисследователи недооценивают роль этой книги11. Но дело даже не в самой работе, написанной в духе вульгарного биологизма, а в том, что она после почти полувекового затишья (со времен Гегеля и Белинского) вновь обострила интерес теории литературы к проблеме жанра. Эта книга несомненно повлияла и на А. Н. Веселовского, которого наши предшественники считают главным инициатором использования термина «жанр» в классификационном смысле, указывая на его работу 1899 года «Три главы из исторической поэтики»12. Но уже в работе1893 года вслед за неодобрительным отзывом об опытах Ф. Брюнетьера, А. Н. Веселовский использует понятие «жанр» в классификационно-типологическом смысле: «С XVI века драма водворилась как признанный литературный жанр»13.
Но самым существенным звеном для внедрения термина «жанр» как аналога термина «род» явилась, на наш взгляд, опубликованная в том же, что и книга Брюнетьера, 1890 году рецензия на нее К. Арсеньева. В ней понятие «жанр» полностью заменило традиционные для русского литературоведения «роды и виды». В самом начале автор задает вопрос: «Что такое литературный жанр: фикция... или нечто реальное?», затем пишет,
_______
7 Достоевский Ф. М. Об искусстве. — М., 1973. — С. 219—220.
8 Марков Е. Романист-психиатр // Русская речь. — 1879. — № 5. — С. 249
9ЗахаровВ. H. Указ. соч. — С. 5—8.
10 Brunetiére F. L'évolution des genres dans l'histoire de la littérature. — Paris, 1890.
11 Так, A. С. Субботин прямо пишет, что «русификация термина не связана с появлением этого сочинения» (Субботин А. С. Указ. соч. — С. 16).
12Захаров В. Н. Указ. соч. — С. 4—5.
13 Веселовский А. Н. Историческая поэтика. — Л., 1940. — С 13.
13
излагая концепцию Брюнетьера, что «жанры существуют», что «однажды родившись, литературные жанры живут...»; идет речь о «видоизменениях жанра», «полном преобразовании жанра», «эволюции жанров» и т. п.14.
Именно после этой рецензии термин «литературные жанры» входит в научный обиход в своем классификационном значении. Кроме упомянутых работ А. Н. Веселовского, он часто встречается в переводах французских авторов, чего прежде не было15. И хотя понятие этого значения не было повсеместным и безоговорочным, оно закрепилось в российском искусствознании и для следующего поколения исследователей оказалось уже естественным и обычным.
Таким образом, при своем появлении в качестве классификационно-типологического понятия «жанр» полностью принимает на себя семантику понятия «род», они выступают как «синонимы с широким диапазоном значений»16. «Род» же в это время имел традиционное для нормативно-канонической поэтики значение внешне-формального рубрикатора художественных произведений. Подобное понимание смыслового наполнения понятия «жанр» сохраняется у многих исследователей и поныне. Прежде всего у тех ученых, которые занимаются изучением истории искусства до XVIII века, ибо именно на этом материале данное понимание жанра сложилось и в какой-то мере «работает». В некоторых зарубежных словарях специально даже оговаривается, что жанровые понятия играют существенную роль до XVIII века, а в настоящее время, как пишут, например, А. и С. Гупта, «не имеют практически никакого значения»17.
Формалистическое понимание смысла категории «жанр» по сути дела сводится к определенному, нормативно-обязательному способу внешнего оформления соответствующих сюжетов и тем: «Жанры, — пишет И. И. Иоффе, критически оценивая подобные представления, — это нормативные тематические категории, предписывающие иерархию темам и сюжетам,
________
14 Арсеньев К. Новый опыт истории французской критики // Вестник Европы. — 1890. — № 12. — С. 740, 741, 758 и др.
15 См., напр.: Летурно Ш. Литературное развитие различных племен и народов. — СПб., 1895. — С. 61, 66; Брюнетьер Ф. Европейская литература XIX века. — М. 1900. — С. 12, 26 и др.
16 Захаров В. Н. Указ. соч. — С. 8. Отметим, что с точки зрения А. С. Субботина смысловое разведение понятий «жанр» и «род» произошло уже у А. Н. Веселовского, причем так, что «жанр» противостоял «родам» и «видам» как историческое — логическому, индуктивное — …дедуктивному» (Субботин А. С. О категории жанра и ее отношениях с «родами» и «видами» // Проблемы литературных жанров. — Томск, 1975. — С. 3).
17 Gupta A., Gupta S. A dictionary of literary terms. Bareilly, 1976, p. 72—73; см. также: Sсott A. F. Current literary terms. London, 1979, p. 115.
14
предписывающие каждой теме угол зрения и принципы построения»18. Основное внимание при таком подходе уделяется составлению жанровых реестров с максимально четким разграничением внешних проявлений жанровых структур, которые в этой системе мышления выступают как «жанровые признаки». Собственно, набор этих внешних признаков — различных для каждого жанра — и составляет семантическое наполнение понятия «жанр» на уровне формально-метафизических представлений. В средневековье, например, этот набор определялся так называемым «колесом Вергилия», где жанру предписывался не только соответствующий слог и стиль, но жестко регламентировались даже такие детали, как имя героя, подходящие ему оружиеи животное, место действия и т. д.19 Аналогично и в классицизме, где, как отмечают исследователи «принадлежность произведения к определенному жанру обуславливала собой... и проблематику, и тематику, и принципы композиции, и стиль, и фразеологию, и синтаксис, и размер стиха, и систему рифмовки, и строфику, и многое другое»20.
Дальнейший ход развития искусства обнаружил ограниченность и недостаточность подобного понимания жанра. На рубеже XIX-XX веков оно было подвергнуто серьезной критике, наиболее радикальный вариант которой — в «Эстетике» Б. Кроче — вообще объявил все классификационные категории чисто внешними по отношению к искусству, его упорядочиванием для удобства исследователей. В этой критике традиционного формально-канонического понимания жанра содержится много верного, в частности, мысль об условности возникающих на основе такой трактовки жанровых групп. Не случайно многие исследователи, разделяющие формалистическое понимание жанра, сами оказываются вынужденными признать условный, конвенциональный характер такого смыслового его наполнения: «Жанровыеобозначения, — пишет, например, Эндрю Тюдор, — это продукт культурной конвенции. Жанр — это то, что мы коллективно считаем таковым»21.
И, наконец, развитие культурологического подхода к истории искусства обнаружило ограниченность
________
18 Иоффе И. И. Синтетическое изучение искусства и звуковое кино. — Л., 1937. —С. 8.
19 См. об этом, напр.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов. —М., 1980. — С. 518.
20 Стенник Ю. В. Системы жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. — Л., 1974. — С. 191.
21 TudorA. Genre // Filmgenre: Theoryandcriticism. — N. Y.; London, 1977. — P. 19; см. также: Фрейденберг О. M. Поэтика сюжета и жанра. — Л., 1936. — С. 9; Пропп В. Я. Фольклор и действительность. — М., 1976. — С. 35; и др. работы.
15
формально-канонической трактовки жанра и для традиционных культур: оно дает локальные ориентиры лишь в диапазоне каждой отдельной культуры, а при широком сравнительном анализе разных культур, а тем более разных типов культур, скажем, Востока и Запада, подобное понимание природы жанра также оказывается непригодным.
Иная система смыслового наполнения понятия «жанр», ориентированная на содержательную его трактовку, начинает складываться в 20-х годах нашего столетия. В рамках этой концепции подчеркивается объективность жанровых разграничений, их укорененность в самой природе искусства. Даже для традиционных культур, как отмечают исследователи фольклора, общность жанровых групп «объективно определяется той областью действительности, на которую направлено художественное познание..., а также назначением в жизни народа»22. Семантика понятия «жанр» все более связывается не с внешней материальной формой искусства, а со структурой его духовно-содержательной организации.
Первым, и, пожалуй, решающим шагом в этом направлении оказалось происшедшее в начале 20-х годов разведение смыслового наполнения понятий «жанр» и «род». Необходимость четкого закрепления различных названий за разными ступенями классификации начала осознаваться уже в конце XIX века23, однако предпринятые тогда попытки не получили окончательного завершения. Реально разделение произошло уже после революции. Так, в первом советском «Словаре литературных терминов» 1925 года различие значений сформулировано еще очень осторожно: «Основными жанрами можно считать эпический, лирический и драматический, но вернее прилагать этот термин к отдельным их разновидностям»24. А в «Литературной энциклопедии» 30-х годов положение о жанре как внутреннем делении рода сформулировано уже четко и однозначно: жанру, — пишет А. Г. Цейтлин, — придается «гораздо более узкое значение — конкретной и частной модификации поэтического рода»25. Это понимание практически без изменений переходит и в современные словари и энциклопедии.
Между тем, эта небольшая, на первый взгляд, перемена привела затем к поистине революционным изменениям в смысловом наполнении понятия «жанр» и постепенно превратила его в одну из ключевых искусствоведческих и эстетических категорий, а в конечном итоге и поменяла его местами с тем самым
_______
22 Гусев В. Е. Проблемы теории фольклора // Проблемы современной фольклористики. — Л., 1958. — С. 12. Подчеркнуто нами. — А. В.
23 Подробнее см.: Захаров В. Н. Указ. соч. — С. 8—9.
24 Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.; Л., 1925. — Т. 1. Ст. 237.
25 Литературная энциклопедия. — М., 1930. — Т. 4. — С. 110.
16
«родом», которому жанр поначалу вроде бы оказался подчиненным.
Дело в том, что определение жанра как внутриродового деления стало стимулировать поиски иных, кроме родового, критериев содержательно-смысловой дифференциации художественных явлений: от традиционных тематики и проблематикидо постепенного включения в разряд жанровых и деления по доминирующему пафосу, и по особенностям художественной условности(утопия, фантастика, гротеск и т. п.), и по типу конфликта(трагическому, комическому и т. п.), и по соотношению внешнего и внутреннего действия(авантюрно-приключенческий или психологический и т. п.)26.
И хотя некоторые исследователи пытаются обнаружить среди этих критериев деления один «собственно» жанровый, в отличие от других, нежанровых, это не удается. Так, Г. Н. Поспелов, заявив на общетеоретическом уровне, что нужно «разглядеть в многосложности содержания художественных произведений такую его сторону, такой его... аспект, который и является жанровым»27, затем, при конкретном анализе, отходит от этого. Отказывая делению на основе тематики и проблематики в праве называться жанровым28, в другом месте он дает определение жанровому содержанию как «исторически повторяющемуся аспекту проблематикипроизведений»29. Рассматривая пафос как отличную от жанра категорию, он затем разделяет группу «этологических» (нравоописательных), по его определению, жанров, на основе различия их пафоса и т. д.
Таким образом, жанр превратился в категорию, характеризующую не какой-то один аспект произведений, а целый комплекс свойств, в категорию полиаспектную, многомерную. Эта тенденция была подмечена наиболее прозорливыми учеными уже в конце 20-х годов, когда впервые было сформулировано представление о жанре как о целостной идейно-содержательной характеристике явлений искусства:«Жанр, — пишет один из учеников М. М. Бахтина, П. Н. Медведев, — есть типическое целое художественного высказывания, притом существенное целое, целое завершенное и разрешенное»30.
И действительно, если искать место жанра в ряду «аспектуальных» (характеризующих один из аспектов художественного
_______
26 Эти принципы жанрового деления подробно проанализированы нами в диссертационном исследовании «Жанр как эстетическая категория». — Л./ЛГУ, 1987. — С. 104—153.
27Поспелов Г. Н. Теория литературы. — М., 1978. — С. 233.
28 Там же. — С. 232.
29 Поспелов Г. Н. Типология литературных родов и жанров // Вестник МГУ. Сер. филология. — 1978. — № 4. — С. 15.
30Медведев П. Н. Формальный метод в литературоведении. — Л., 1928. — С. 175.
17
содержания) категорий, то он оказывается просто излишним, ибо неизбежно совпадает с какой-либо иной категорией. Подлинная нужда в жанре обнаруживается лишь при осмыслении его как категории более высокого уровня обобщения — интегрирующей и координирующейпо отношению к «аспектуальным» категориям, категории целостного охвата структуры художественного смысла. При таком понимании одной из существенных семантических характеристик жанра становится его системообразующая роль — как связующего фактора по отношению к составляющим элементам, что придает ему дополнительный смысл и дополнительные познавательные возможности по сравнению с его компонентами.
Этот дополнительный смысл вскрывается при рассмотрении жанра не просто как искусствоведческой, но и как культурологическойкатегории. Именно в этом и состоит суть семантической перестройки при переходе от традиционной формально-канонической к содержательной трактовке жанра. Правда, переход этот пока еще не завершился, но основные его направления уже отчетливо выделились и сформировались.
Прежде всего — еще в 20-е годы — произошло проникновение понятия «жанр» в типологическом смысле во все разделы искусствознания и тем самым он приобрел статус общехудожественной категории. Это заложило основы для содержательного понимания жанра, ибо ориентировало на выявление глубинного сходства, сущностного единства основных принципов жанровой организации во всех видах искусства. Смысл понятия «жанр» на этом — структурно-морфологическом направлении изучения состоит в том, что он определяет внутреннюю дифференциацию (признак, сохранившийся с самого начала), но уже не рода, а единого по своей сути для всей художественной культуры концептуально-смыслового ядра, имеющего в разных видах искусства лишь различные проявления, зависящие от материально-конструктивных возможностей каждого вида.
Еще одним важным шагом для нового понимания сущности жанра стало распространение его за пределы искусства, в концепции так называемых «жизненных жанров», выдвинутой M. М. Бахтиным и его единомышленниками31. И хотя она была предложена лишь для лингвистики и стилистики, вскоре выяснилось, что идея эта гораздо шире и глубже. Не случайно ею заинтересовалось музыкознание — как пишет В. А. Васина-Гроссман, «понятие «речевого жанра» может быть
_______
31 См.: Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. — Л., 1929. — С. 24. и сл. Роль M. М. Бахтина как идейного вдохновителя этой концепции ныне общепризнана, однако мера участия в работах П. Н. Медведева и В. Н. Волошинова остается дискуссионной.
18
чрезвычайно плодотворным для музыкознания»32. Вероятно, и иные разделы искусствознания могут найти здесь важный материал для выявления жанровых закономерностей, ибо по сути дела в концепции «жизненных жанров» была выдвинута мысль о том, что жанровый механизм оказывается важнейшим звеном связи социальной действительности и мира художественных явлений. Жанр как бы обеспечивает предварительную эстетическую организацию самой действительности и уже в этом виде транслирует ее в искусство33.
Кроме того, концепция «речевых жизненных жанров» размыкала статическое понимание жанра как свойства лишь готовых, завершенных произведений искусства. Оно ориентирует не на поиски формальных приемов и конструкций, а на динамическое понимание жанра как важнейшего звена художественного общения: «Действительность жанра, — пишет П. Н. Медведев, — есть социальная действительность его осуществления в процессе художественного общения»34. Жанр выступает как один из важнейших регуляторов взаимоотношений художника и публики, структурируя и направляя их в самом существенном — смыслово-содержательном отношении.
И, наконец, третьим направлением переосмысления традиционной трактовки жанра, как бы подводящим итог всем остальным, стало выявление нового положения жанра в общей системе искусствоведческих и эстетических категорий. Если в формально-канонической системе жанр рассматривался прежде всего в ряду «вид искусства» — «род» — «жанр», то теперь все более явно обнаруживается его роль в другом ряду: «художественный метод» — «жанр» — «стиль». По сути дела, это основная триада содержательного анализа художественной культуры, однако сложилась она не сразу. В 20-е годы на первый план вышла категория стиля, затем главное внимание уделялось методу и лишь в последние десятилетия начинает осознаваться место жанра в этом ряду35. Произведенный нами
_______
32 Васина-Гроссман В. А. Музыка и поэтическое слово. — Ч. 2 и 3. — М., 1978. См. также: Назайкинский Е. В. О психологии музыкального восприятия. — М., 1972. — С. 274.
33 Эта сторона смыслового наполнения понятия «жанр» более подробно рассмотрена нами в работе: К проблеме социологии жанра (социогенологии) // Методологические проблемы современного искусствознания. — Вып. 4. — Л., 1985. Отметим еще интересный поиск В. Н. Турбина, стремящегося выявить связи искусства с реалиями общественной жизни через жанры публицистики: Турбин В. Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении литературных жанров. — М., 1978; Его же. К феноменологии литературных и риторических жанров в творчестве А. П. Чехова // Проблемы поэтики и истории литературы. — Саранск, 1973.
34 Медведев П. Н. Указ. соч. — С. 183.
35 См., напр.: Храпченко М. Б. Типологическое изучение литературы и его принципы // Вопросы литературы. — 1968. — № 2. — С. 69; Гиршман M. М.
19
теоретический анализ36 позволяет сделать вывод, что жанр играет роль связующего звена между методом и стилем, занимает центральное место в этой триаде — что во многом объясняет все возрастающий интерес к этой категории.
Что же касается отношений жанра с «родом» — с которых, как мы помним, все началось, то теперь их соотношение принципиально изменилось. Большинство исследователей начинают теперь признавать равноправие различных классификационных критериев, все чаще раздаются голоса о необходимости отказаться от ступенчатой иерархической классификации типа «род — жанр — вид — разновидность» и т. п. и перейти к подвижной «перекрестной», «многоплоскостной», «полицентрической» и т. п. типам классификаций37, в которых родовое деление выступает лишь как один из нескольких равнозначных критериев. И если в иерархических классификациях, исходящих из формально-канонического понимания жанра, род выступал как первая, исходная ступень классификации, а жанр подчинялся ему как внутреннее, т. е. уточняющее, конкретизирующее деление, то при понимании жанра как целостной содержательной характеристики художественных явлений все обстоит наоборот: жанр теперь становится основной классификационно-типологической категорией, а род, будучи лишь одной из его составляющих, становится категорией второго порядка — уточняющей, детализирующей одну из сторон жанра.
Какие же выводы позволяет сделать намеченная нами эволюция смыслового наполнения понятия «жанр»?
Во-первых, что происшедшие изменения обусловлены объективной логикой развития научного познания, а не субъективным желанием или произволом отдельных исследователей. И в этом смысле значение категории «жанр» имеет вполне объективный, а не чисто условный характер, как это представляется некоторым исследователям.
Во-вторых, прослеженные изменения семантики жанра во многом объясняют причины, поставившие жанр на одно из
_______
Жанр, метод, стиль как необходимые характеристики целостности художественного произведения в литературе нового времени // Проблемы литературных жанров. — Томск, 1979; Лейдерман Н. Л. Система метод — жанр — стиль в историко-литературном процессе // Там же; Добрев Ч. Лирическая драма. — М., 1983. — С. 11.
36 См.: Васильев А. З. Генологические проблемы художественной культуры (к методологии изучения жанра) // Художественная культура и искусство. Методологические проблемы. — Л., 1987.
37 См.: Вольман С. Система жанров как объект сравнительно-исторического литературоведения // Проблемы современной филологии. — М., 1965; Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. — Л., 1971. — С. 407—412; его же: Морфология искусства. — Л., 1972. — С. 410—424; HernadyP. BeyondGenre: New directions inliteraryclassification. — N. Y. etc, 1972. — P. 152; Чернец Л. В. Литературные жанры. — M., 1982. — С. 19, 22—23.
20
центральных мест в категориальной системе современного искусствознания, и подтверждают неслучайность все возрастающего интереса к нему не только со стороны конкретного искусствоведения, но и со стороны эстетической теории.
И, наконец, в-третьих, из приведенного материала легко заключить, что возрастание познавательных возможностей понятия «жанр» связано именно с содержательно-смысловой его трактовкой. А это дает основание предположить, что со временем формально-каноническое понимание жанра станет таким же архаизмом, как в настоящее время понимание его в смысле «бытописания» — а ведь оно было столь значимо всего каких-то сто лет назад...
_______
Жанр, метод, стиль как необходимые характеристики целостности художественного произведения в литературе нового времени // Проблемы литературных жанров. — Томск, 1979; Лейдерман Н. Л. Система метод — жанр — стиль в историко-литературном процессе // Там же; Добрев Ч. Лирическая драма. — М., 1983. — С. 11.
36 См.: Васильев А. З. Генологические проблемы художественной культуры (к методологии изучения жанра) // Художественная культура и искусство. Методологические проблемы. — Л., 1987.
37 См.: Вольман С. Система жанров как объект сравнительно-исторического литературоведения // Проблемы современной филологии. — М., 1965; Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. — Л., 1971. — С. 407—412; его же: Морфология искусства. — Л., 1972. — С. 410—424; HernadyP. BeyondGenre: New directions inliteraryclassification. — N. Y. etc, 1972. — P. 152; Чернец Л. В. Литературные жанры. — M., 1982. — С. 19, 22—23.