Том 19, 2021 год

В работе, базой для которой послужили опубликованные и архивные материалы XIX — начала XXI вв., рассматривается перечень номинаций дома, художественно-поэтические средства и приемы, используемые для описания дома жениха и невесты. Описание жилищ молодоженов формируется посредством изображения трех макролокусов: придомовой территории, или подворья; зоны, связывающей подворье с внутренним пространством жилища (крыльцо, двери, порог) и внутреннего пространства, изображение которого формируется посредством последовательного называния наиболее значимых с точки зрения ритуала локусов (красный угол, куть, печь и др.). Описание внешнего вида дома как жениха, так и невесты чаще всего производится с помощью одних и тех же художественно-поэтических средств группы «дом». Представления о доме невесты как «чужом» для партии жениха пространстве проявляются в приговорах, комментирующих подъем по крыльцу, открывание дверей, переход через порог и вход внутрь. По мере продвижения и освоения дружкой придомовой территории отношение к дому как «чужому» нарастает, достигает своей критической точки в момент перехода через порог и после входа в дом уменьшается. В приговорах, комментирующих переход через порог, обнаруживается динамика развития образа дружки. Вход дружки в дом трактуется как ситуация пересечения рубежа: проникновение в «чужое» пространство сопровождается ухудшением зрения, появлением хромоты, немоты, получения метки, потерей деталей одежды и обуви, отдачей материальных ценностей. По мере освоения «чужого» пространства и перекодировки его в «свое» временное физическое недомогание дружки проходит. При описании дома и придомового пространства в записях разных локальных традиций регулярно, но с различной детализацией изображаются двор, лестница, ступени, крыльцо, порог; в спектре характеристик частотны эпитеты широкий, новый. Еще одной особенностью текстов с изображением дома является наличие в них большого количества деминутивов.

Ключевые слова: свадебный обряд, приговоры свадебных дружек, фольклорная картина мира, представления о доме, словарь жанра

Читать статью

Литература

В статье исследованы особенности формирования мифологемы Орфея в античной культурной традиции. Анализируя произведения греко-римских авторов, таких как Пиндар, Эсхил, Еврипид, Аполлоний Родосский, Вергилий и Овидий, можно выделить специфику создания образа Орфея. Он рассматривается перечисленными авторами не только как поэт и музыкант, утративший возлюбленную Эвридику, но и как основатель культовых обрядов, орфических мистерий. «Орфизм» как система религиозно-философских взглядов получила наибольшее распространение в VI в. до н. э. в Аттике эпохи Писистрата. Дионис, почитаемый орфиками, был близок земледельцам как божество вечного возрождения, мощных природных сил. В античной культурной традиции образ Орфея вбирает как аполлонические, так и дионисийские черты. Идеи орфической философии можно обнаружить в религиозно-философском учении школы пифагорейцев, в трудах Платона. Оригинальная трансформация орфико-пифагорейских идей и мифологемы Орфея происходит в «Георгиках» Вергилия и «Метаморфозах» Овидия, которые также являются предметом рассмотрения в данной статье. Сравнительно-исторический анализ художественных произведений и философских трактатов античности, проведенный в ходе настоящего исследования, свидетельствует о том, что мифологема Орфея в античной культурной традиции является примером воплощения синкретического единства искусства и религии в архаическом сознании.

Ключевые слова: миф об Орфее, философско-религиозные учения, орфизм, античность, сравнительно-историческая поэтика, мифопоэтика, мифологическое мышление

Читать статью

Литература

Анализ работ, посвященных поэтике заглавия, показал отсутствие систематического подхода и необходимой исторической перспективы. Именно это актуализирует необходимость пересмотра заглавий как формы авторской рефлексии. Опираясь на периодизацию исторической поэтики в терминологии С. С. Аверинцева, можно обнаружить, что в период дорефлекторного традиционализма заглавие отсутствует и появляется только при переходе к следующему периоду — рефлекторному традиционализму. Самые архаические заглавия включают в себя широко понимаемый жанр и тему текста. Позднее заглавие становится просто именем; распространенные заглавия с предикацией встречаются спорадически. В эпоху Возрождения заглавие может приобретать условный характер (числовое название) и идентификация текста осуществляется благодаря развитию предикативной части, аннотирующей текст и имеющей подчас рекламный характер. Заглавие в современном виде появляется при переходе от рефлекторного традиционализма к антитрадиционалистским тенденциям буржуазной эпохи. В XIX в. аннотация становится самостоятельным жанром и отрывается от заглавия, а в заголовочном комплексе (тема книги, жанр, автор) автор занимает сначала последнее место, но потом перемещается на первое.

Ключевые слова: заглавие, заголовочный комплекс, аннотация, историческая поэтика, дорефлекторный традиционализм, рефлекторный традиционализм, антитрадиционалистские тенденции буржуазной эпохи

Читать статью

Литература

В статье рассматривается вопрос о соотнесенности русского классического романа с доминантным для отечественной культуры пасхальным архетипом. Авторы статьи полагают, что роман занял центральное положение в системе жанров русской литературы в XIX в. не только в силу своей природной открытости, которая позволяла ему воссоздавать жизнь и человека как в общем измерении, так и в частных проявлениях, но и в силу наибольшей отзывчивости этого жанра к духовным запросам русской культуры. В статье исследуется «сюжетное пространство» русского романа, которое тяготеет в своей основе к архетипической модели, актуализирующей сценарий «восстановления» (Ф. М. Достоевский) / «пробуждения» (И. А. Гончаров), или спасения, человека. Линия героя в русском романе не только не предполагает конца, но, выстраиваясь по вертикали, подразумевает его возрождение к «новой жизни», подчас даже и посмертное, как это было с тургеневским Базаровым, или чаемое возрождение через страх сорваться в бездну ада современной жизни, как это было с Обломовым. На примере романов Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Л. Н. Толстого показывается, что сверхзадачей героя русского романа была задача личного спасения, достижение «нового счастья» (князь Андрей Болконский), которое связано с прощением, готовностью принять Бога и с «новой жизнью». Пасхальность русской культуры предопределяет тяготение русского классического романа (как типологической разновидности отечественного романа) к таким художественным реализациям идеи спасения, которые были представлены в мировой литературе в жанрах иного, нероманного свойства. Русский роман разрабатывал прежде всего сюжетные линии и мотивы, идущие от «Божественной комедии» Данте и «Фауста» Гете, которые предполагают два варианта личного спасения: с осознанием грехов и «за дверью гроба». Второй вариант был актуальнее для русского романа в XIX в. Герой-спаситель, восходящий к линии романа Сервантеса, также был актуален для русской литературы, хотя и не столь востребован. Учитывая сложные поиски современных писателей в области романного жанра, авторы статьи приходят к выводу, что вплоть до настоящих дней, например в прозе Е. Водолазкина, сохраняется связь с русским классическим романом: в романе «Лавр» обнаруживаются явные приметы «дантовского сюжета». При всех метаморфозах русский классический роман в качестве национального образца присутствует в пространстве русской культуры.

Ключевые слова: русский роман, пасхальность, спасение, восстановление, сюжет, жанр, архетип, И. Гончаров, Ф. Достоевский, Л. Толстой, И. Тургенев, Б. Пастернак, Е. Водолазкин

Читать статью

Литература

«Пестрым сказкам» (1833) посчастливилось стать одним из завершенных произведений среди многих так до конца и не реализованных циклических замыслов В. Ф. Одоевского. В статье обосновывается важность рассмотрения сказок как эстетического единства, с учетом порядка их следования, общности тем и мотивов при внешней кажущейся «пестроте». Указывая на многообразие проблематики сказок, автор сосредоточивается только на одном, но важном для всего творчества Одоевского аспекте: мотиве овеществления — и обосновывает, что в «Пестрых сказках» он получает циклообразующий характер. Под овеществлением в статье, вслед за М. М. Бахтиным, понимается то или иное «превращение» человека в вещь или редуцирование личности до вещи. Этот мотив будет очень важен для Ф. М. Достоевского, появится он уже у Н. В. Гоголя, но еще до того — у В. Ф. Одоевского, и именно в «Пестрых сказках». Речь об овеществлении заходит сразу же в предисловиях издателя и сочинителя, так или иначе этот мотив проявляется во всех сказках, герои которых или склонны овеществлять других, или сами подвергаются овеществлению, иногда не замечая этого и даже находя в этом удовольствие, а иногда и с ужасом осознавая свое положение. Появляется в цикле и мотив оживления — как человека, сбрасывающего со своей души мертвенный покров, так и вещи, заявляющей о своей человечности. Но мертвенность мира в «Пестрых сказках» так и остается не преодоленной: не освобождены из косного плена ни вещи, ни люди, которые все более и более погрязают в повседневности, подчиняя все своей мертвящей воле. Вместе с тем в целом безрадостная картина в этически напряженном мире героев по-своему преодолевается в эстетической реальности цикла. Само осознание овеществленности, ее юмористическое обыгрывание, убежденность в неисчерпаемости вечной поэзии бытия открывают мерцающую возможность для воскресения «живой жизни».

Ключевые слова: В. Ф. Одоевский, «Пестрые сказки», цикл, эстетическое единство, овеществление, фантастика

Читать статью

Литература

В статье анализируется роль латинизмов в художественных и публицистических текстах Ф. М. Достоевского. Писатель в силу своего образования был хорошо знаком с латинской словесностью, что, несомненно, отразилось на поэтике его произведений, для которой многоязычие становится одним из инструментов полифонизма: смешение языков выполняет характерологическую функцию, обогащая речевой портрет героев и расширяя лингвокультурный контекст их мировоззрения. Латинские цитаты приводятся Достоевским или как самостоятельные предложения, или интегрируются в текст, подстраиваясь под синтаксис и грамматику русского языка. Усеченные или измененные афоризмы, вложенные в уста героев, являются попыткой через обращение к константам культуры обосновать свои убеждения. Чаще всего такое изменение приобретает пародийный характер и оборачивается переиначиванием смыслов и отрицанием духовных ценностей. Особое место в поэтике Достоевского занимают выражения, принадлежащие католической культуре. С одной стороны, латинские католические названия дополняют картину образного воплощения христианской веры. С другой — церковные латинские формулы, являясь объектом иронии, насмешки или критики, иллюстрируют важную для Достоевского тему римско-католического христианства: на примере так называемого «папского вопроса» писатель развивает мысль о жизни и смерти религии в Европе.

Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, латинский язык, цитата, афоризм, идиостиль, авторский тезаурус

Читать статью

Литература

В статье уточняется жанровая содержательность романа «Подросток» как романа воспитания, выявляются философско-педагогические идеи Ф. М. Достоевского о принципах и содержании духовно-нравственного воспитания в православной среде. Прослеживается связь художественной подачи в романе воспитательного процесса с представлениями автора, близкими по своей сути идеям христианско-антропологического направления в педагогике второй половины XIX в. Ф. М. Достоевский в противовес и в преодоление внезаконному в духовном и гражданском понимании «случайному семейству» предлагает обществу идею родственной любви, проявляющуюся в «уме сердца» (эмоциональном интеллекте), единстве ценностно-нравственных оснований, взаимном уважении и поддержке, ненасильственных отношениях. Изобразив историю «случайного семейства», явившегося следствием Божьего попущения человеческой немощи и неразумия, Ф. М. Достоевский позволяет героям и читателю увидеть в феномене семьи идеал человеческих отношений, который отвечает воле Божьей и сущностному миропорядку. Роман понимается как изображение пути духовного возрастания человека. Критически рассматривается трактовка негативной роли Версилова в духовном становлении Аркадия Долгорукого. Позитивные изменения в душе Подростка определяются желанием познавать и познанием душевного устроения отца. Показано, как пространство родственной любви и семьи помогает рождению соборной личности Подростка, духовно обогащает всех членов семейства. Делается вывод о том, что развитие молодого человека обусловлено как его собственными свойственными молодости поисками идеала, так и общими усилиями семьи, движущейся к своему идеалу через преодоление приносящей страдание разобщенности.

Ключевые слова: духовное возрастание, «Подросток», православное воспитание, родственная любовь, роман воспитания, семья, Ф. М. Достоевский

Читать статью

Литература

В статье представлен анализ стихотворения А. А. Фета «Севастопольское братское кладбище», рассмотрен историко-литературный и биографический контекст данного произведения. Создание произведения связано с путешествием Фета в Крым в сентябре 1879 года и с посещением Севастопольского братского кладбища. Крымские впечатления впервые были выражены в прозаическом творчестве Фета, в статье «Фамусов и Молчалин. Кое-что о нашем дворянстве» (1885). В работе над книгой мемуаров «Мои воспоминания» (1887–1889) крымские впечатления поэта «оживились» и обрели поэтическое воплощение в стихотворении «Севастопольское братское кладбище», датированном 4 июня 1887 г. и впервые опубликованном в составе третьего выпуска «Вечерних огней». Стихотворение занимает особое положение в лирике Фета благодаря высокому гражданскому пафосу, патриотическому звучанию, выражению Евангельской проповеди о любви и всепобеждающей вере в то, что у Бога нет мертвых. В лирическом произведении Фета создан идеальный облик защитника отечества, прославлен подвиг русского оружия. Центральный мотив стихотворения «Севастопольское братское кладбище» — мотив смерти, однако смерть в данном произведении вовсе не небытие и не ничтожество (как в стихотворениях «Ничтожество», «Смерти», «Никогда»), а жизнь в вечности. Самый важный в смысловом отношении стих акцентирован ритмическими и синтаксическими средствами и напрямую связан с христианским пониманием высшей любви, которая проявляется в готовности отдать жизнь свою за други своя.

Ключевые слова: Фет, лирическое стихотворение, «Севастопольское братское кладбище», Крымская война, впечатление, воспоминание, мотив, смерть, патриотизм, «высшая любовь»

Читать статью

Литература

Рассказ А. П. Чехова «Попрыгунья» (1892) представляет собой сокращенный гипертекст романа Г. Флобера «Мадам Бовари» (1856). В статье подробно сопоставлены герои, занимающие сходное место в сюжетно-образной системе этих двух произведений: Осип Дымов и Шарль Бовари. Оба они врачи, но чеховский герой как будто бы реализует нераскрытый потенциал, который был заложен в герое Флобера. Это уже не доктор-неудачник, а талантливый врач, обладающий всеми качествами для того, чтобы стать замечательным ученым-медиком. Тем самым Чехов не просто как бы заступается за отнюдь не чужую для него корпорацию медиков. Благодаря этому рассказ русского писателя приобретает характер полемической интерпретации романа французского классика. В мнимых исканиях смысла жизни флоберовской Эммы, которыми в «Мадам Бовари» объясняются две ее супружеские измены, Чехов, по-видимому, скорее склонен усматривать эгоизм и безответственность, разрушающие ее семью и приводящие к гибели ее саму. Не случайно у Чехова в результате сходного поведения Ольги Ивановны погибает не она, а Дымов. Одновременно чеховский рассказ является и полемической интерпретацией «Анны Карениной» (1873–1877) Толстого, которая была создана как явный гипертекст романа Флобера. Критическая реинтерпретация Чеховым этих двух произведений отчетливо опирается в рассказе на своего рода «народную» мораль Муравья в хрестоматийной крыловской басне «Стрекоза и Муравей» (1808), явные отсылки к которой содержат заглавие и текст рассказа. Интертекстуальная структура чеховского рассказа рассматривается в статье прежде всего как система его претекстов, из которых одни соотносятся с ним унисонно, а другие — диссонансно. При этом первые из них составляют объект полемической интерпретации, в то время как вторые — предмет стилизации и ценностной ориентации.

Ключевые слова: Чехов, Флобер, Толстой, Крылов, доктор, врач, медицина, претекст, интертекст, гипертекст, рассказ, структура, роман, басня, притча

Читать статью

Литература

Теория «вырождения» приобрела актуальность в конце ХIХ века и пришла на русскую почву из Западной Европы. Там она была представлена именами, прежде всего, Чезаре Ломброзо и его популяризатором, автором книги «Вырождение», Максом Нордау, который иллюстрировал вырождение на материале творчества выдающихся представителей европейского искусства, в том числе Льва Толстого. Книга имела шумный успех в России и обсуждалась в многочисленных журнальных рецензиях. Чехов принял участие в полемике в имплицитной форме. Зашифрованный отзыв писателя о модной теории вырождения обнаруживается в образе доктора Дорна. Это позволяет говорить об элементах криптопоэтики Чехова. Фамилия героя «Чайки» рассматривается как трансформа фамилии Нордау. Анализ поведения и речи Дорна позволя- ет утверждать, что с их помощью автор пьесы выражает свою позицию о «нервном веке» и связанными с ним утомлении и вырождении. Интертекстуально выраженная полемика Чехова с Нордау позволяет определить роль Дорна как скрытого трикстера, что созвучно с авторским определением «Чайки» как комедии.

Ключевые слова: А. П. Чехов, Макс Нордау, теория вырождения, «Чайка», криптопоэтика, интертекст, полемика, ирония, пародия

Читать статью

Литература

Объектом исследования является первоначальный этап в процессе самоопределения русского литературного модернизма, который отмечен стремлением, с одной стороны, провести демаркацию между «декадентством» и «символизмом», с другой — освободиться от психопатологического дискурса в оценке новых художественных явлений, смещая тем самым конвенционально признанную границу между «нормой» и «патологией». На основе эго-документов (дневника и записных книжек) анализируются взгляды Александра Блока на «декадентство» и «декадентов», полемика о «декадентах» и «символистах» в прессе, реакция на нее Блока и художественный результат — стихотворение «А. М. Добролюбов» (1903), в котором репрезентируется образ одного из первых русских декадентов, жизнь которого стала легендой, породив определенный нарратив. Рассматриваются опорные концепты созданного Блоком образа, в частности «больное дитя», выявляются его источники, восходящие к полемике начала 1900-х гг. и к корпусу статей З. Гиппиус, а также ряд интертекстуальных параллелей (Д. Мережковский, Ф. Достоевский, А. Добролюбов). Прослежена текстологическая история стихотворения (от записи в тетрадь автографов и первой публикации до включения в состав «лирической трилогии»), определены функции эпиграфа как маркера «петербургского текста».

Ключевые слова: символизм, декадентство, психопатология, психиатрия, жизнетворчество, поэтика «петербургского текста», эпиграф, паратекст

Читать статью

Литература

Статья посвящена анализу ранней лирики Н. А. Клюева: ее мотивы рассматриваются, с одной стороны, в контексте биографии поэта, а с другой стороны — сквозь призму работы идеолога социального христианства Ф.-Р. Ламенне «Современное рабство». Основанием для того рода сближения становится как содержание произведений Клюева, так и ряд обстоятельств, связанных с местом публикации на русском языке сочинения Ламенне — это революционное издательство «Сеятель», известное в кругах социалистов-революционеров, к которым был близок Клюев в середине 1900-х гг. Интеграция Клюева в 1905–1907 гг. в круг социалистов-революционеров позволяет предположить знакомство по- эта с литературой, получившей в этом кругу распространение, в том числе с работой «Современное рабство». Сочинение идеолога социального христианства рассматривается в качестве одного из источников жизнетворческого пафоса ранней лирики Клюева, направленной на вселенское преображение бытия. В статье условно выделены и раскрыты два этапа становления поэтики социального христианства писателя. На первом этапе произведения Клюева воспроизводят основной посыл сочинения Ламенне: отказ от «рабства», полученного «в наследство» посредством осознания «современным рабом» своего человеческого достоинства и его бунта против сложившейся социально-исторической традиции. На втором этапе важнейшие категории сочинения Ламенне — братства, соработничества и жертвенности — обретают в произведениях Клюева свое полное звучание: практическая революционная работа «на братьев» теперь становится формой соработничества Богу, а переживание трудностей и лишений на революционном пути — формой духовного сораспятия Христу.

Ключевые слова: Н. А. Клюев, Ф.-Р. Ламенне, творческий диалог, поэтика, поэзия, образ, сюжет, композиция, мотив, философия, социальное христианство, жизнетворчество

Читать статью

Литература

В статье исследуется художественное изображение порочной страсти в романах В. Набокова «Король, дама, валет» и «Камера обскура». Цель данной работы состоит в описании стилистических и нарративных механизмов, с помощью которых Набоков повествует о зарождении, развитии и окончательном воцарении в человеке порабощающей его запретной страсти. Вопреки распространенному стереотипному представлению о Набокове как писателе преимущественно «эстетском», тексты его произведений обнаруживают глубокое нравственное измерение. Более того, набоковский подход к понятиям греха и добродетели, этики и эстетики нередко перекликается, а иногда и полностью совпадает с учением основоположников христианской теологии и аскетики (Марк Подвижник, Петр Дамаскин и др.). Так, например, четырехступенчатое описание действия греховной страсти находит безусловное воплощение в обоих рассматриваемых романах. С другой стороны, супружеская любовь, основанная на родстве душ и взаимной верности, контрастирует у Набокова с потребительским вожделением. Счастливый и гармоничный брак, понимаемый именно в духовно-личностном смысле, преодолевает в творчестве Набокова социально-бытовые границы, определенно прорываясь в трансцендентное измерение. Это обстоятельство тем любопытнее, что Набоков не был религиозным человеком и, судя по его собственным словам, никогда не проявлял интереса к богословским вопросам. Следовательно, те общие черты, которые объединяют набо- ковскую мораль и метафизику с основами христианского мировоззрения, можно отнести к универсальным этическим законам внутренней жизни человека.

Ключевые слова: Набоков, грех, страсть, святоотеческое наследие, искушение, страдание, аскеза, брак, религия, теология, эстетика и этика, любовь

Читать статью

Литература

В статье раскрыты истоки мотива последнего срока в прозе В. Распутина. С позиции христианской православной аксиологии указанный мотив рассматривается в раннем рассказе писателя «Продается медвежья шкура» (1967). При анализе используются две первые редакции рассказа — 1966 и 1967 гг. Мотив последнего срока определяет сюжет произведения и обнаруживает библейские и евангельские реминисценции, которые связывают рассказ с традиционной картиной мира в отечественной культуре, с ведущими в русской культуре идеями покаяния человека и спасения души. Исследования А. Н. Ужанкова, открывающие закономерности развития древнерусской литературы, объясняют присутствие идеи «последних времен» в сознании древнерусского летописца. В прозе В. Распутина восстанавливается преемственность русской литературы периода после 1917 г. с истоками русской литературы. История охотника Василия в рассказе «Продается медвежья шкура» раскрывает психологию обновления человека, причины возникновения нового отношения к времени, жизни, себе и живому в природе. Циклическое, повторяемое и ожидаемое время, в которое был прежде включен человек, сменяется для него временем дискретным, оборванным, выраженным в ощущении каждого мгновения жизни как последнего. Человек, вырванный грехом из гармонии с миром, через внутреннее признание своей вины становится другим. Мотив последнего срока, характерный для главных произведений В. Распутина — повестей «Деньги для Марии», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», обнаруживается уже в начале литературного пути писателя.

Ключевые слова: библейская реминисценция, культурная память, циклическое время, эсхатологическое время, мотив последнего срока, древнерусская литература

Читать статью

Литература

В статье исследуется поэтика романа Ю. О. Домбровского «Обезьяна приходит за своим черепом» (1943–1959) сквозь призму медицинского дискурса, занимающего видное место в конструкции произведения. Обращение героев романа к медицинскому дискурсу всякий раз указывает на ситуацию коммуникативного сдвига, распада связей между словами и вещами. Тем самым «медикализация» становится одним из симптомов новой парадоксальной реальности оккупированной и послевоенной Европы. Вопреки парадигме Просвещения, врачебный взгляд на мотивы человеческих поступков не открывает истину, а, напротив, уводит от нее. Для творчества Домбровского также важна античная стоическая философия с ее пониманием мудрости как терапии души, полноты самообладания и абсолютной духовной свободы. Каждому из героев рано или поздно приходится оставаться наедине с собственной совестью и нравственными дилеммами, в то время как вспомогательные дискурсивные практики перестают быть эффективным средством социального камуфляжа. Идейной композиции произведения соответствуют специфическая нарративная техника и мотивная структура, для которой характерно использование жанровых приемов детектива и шпионского романа. В целом роман «Обезьяна приходит за своим черепом» предлагает читателю альтернативу «новой прозе», с ее демонстративным отказом от фикциональности, ставкой на документальность, фактографию. Домбровский предпочитает преодолевать «литературность» литературы изнутри господствующих жанровых и эстетических конвенций, синтезируя и трансформируя разнообразные типы дискурсов, включая медицинский.

Ключевые слова: Домбровский, медицинский дискурс, антифашистский роман, поэтика, эзопов язык, прагматика, детектив, больной, стоицизм

Читать статью

Литература

В статье представлен анализ христианской топики в прозаических произведениях об острове Кижи. Методологически исследование сочетает ставшие уже классическими приемы изучения локального текста с принципами исторической поэтики, возвращая к возможностям диахронического анализа. Это позволяет принять во внимание не только вневременные семантические константы образа острова Кижи в литературе, но и интеллектуальный контекст позднесоветской литературы, привлекающий сейчас внимание многих исследователей. 1960–70-е гг. — период появления наибольшего массива текстов об острове. В статье предложена классификация христианских топосов в текстах этого времени. Более подробно рассмотрены три произведения разных авторов (рассказ Ю. Казакова «Адам и Ева», рассказ И. Мазурук «Кижи», книга В. Пулькина «Кижские рассказы»), в которых эксплицитно и имплицитно присутствует христианская топика — образы церкви, иконы, библейский сюжет об Адаме и Еве, евангельские образы апостолов. В прозе советских писателей, как и в поэзии, исконное религиозное значение христианских топосов чаще всего уведено в подтекст. Присутствие христианских символов носит здесь амбивалентный характер и требует легитимизации: через фольклорные сюжеты, через тему исторической памяти, диалога прошлого и настоящего и т. д. Эта амбивалентность хорошо иллюстрирует сложность оттепельной интеллектуальной и духовной атмосферы, противоречивое отношение к христианским традициям русской литературы.

Ключевые слова: Кижи, русская литература, локальный текст, оттепель, сюжет, христианская топика

Читать статью

Литература