Том 22, 2024 год

Категория ошибки (ἁμαρτία) является одной из наиболее значимых категорий «Поэтики» Аристотеля. Греческий философ обращался к категории ошибки при характеристике трагического героя, мифа, трагического и комического, при рассуждении о критике и способах отвечать на нее. В интерпретации Аристотеля ошибка является результатом действий преднамеренных, но не порочных по своему умыслу. В христианскую эпоху за лексемами группы ἁμαρτία закрепилось значение моральной вины. Вследствие этого аристотелева ошибка стала интерпретироваться как трагическая вина. В дальнейшем европейская литературная критика отказалась от использования категории ошибки. Причину страдания трагического героя она понимала двояко: или как трагическую вину, или как следствие внешнего воздействия — вмешательства судьбы. Осмысление категории ошибки русской критикой первой половины XIX в. было сложным и противоречивым. А. Г. Глаголев в переводе 25-й главы «Поэтики» сохранил единство терминологии Аристотеля и точно передал содержание категории ошибки. Однако он не обращался к рассуждениям о трагическом и комическом, которые представляли наибольшие сложности для европейских теоретиков. Н. Ф. Остолопов, в отличие от современных ему теоретиков немецкого романтизма, видел причину страданий трагического героя в его погрешности, а не в воздействии судьбы. Однако погрешность он понимал как действие порочное, что противоречило идее Аристотеля. Н. И. Греч, Н. Ф. Мерзляков, А. И. Галич и В. Г. Белинский не использовали категорию ошибки. Причину страданий трагического героя они, вслед за немецкими романтиками, понимали как результат столкновения невиновного человека с судьбой. С. П. Шевырев первый в отечественной критике обратился к категории ошибки. Точно передав концепцию Аристотеля, он писал об ошибке в контексте рассуждений не о трагедии, а о комедии. Б. И. Ордынский в своем переводе «Поэтики» под влиянием концепции Лессинга воспринял категорию ошибки в моралистическом смысле. Вследствие этого он не смог сохранить единство категориального аппарата Аристотеля и интерпретировал ошибку трагического героя как грех. Н. Г. Чернышевский указал на неадекватные Аристотелю интерпретации источников трагического в европейской критике, но отказался и от использования категории ошибки. Его работы подготовили почву для возвращения к строгой системности категориального аппарата Аристотеля в последующий период.

Ключевые слова: Аристотель, Поэтика, терминология, ошибка, трагедия, комедия, критика, трагическая вина, судьба, перевод, интерпретация

Читать статью

Литература

В статье предложен анализ одного из значимых памятников Петровской эпохи — дидактического «Завещания отеческого к сыну» И. Т. Посошкова, который известен своей активной деятельностью и оставил внушительное письменное наследие. Созданное Иваном Посошковым духовное наставление примечательно не только «обращенностью в будущее» (на момент создания «Завещания» сыну Посошкова было всего семь лет), но и глубоко личным характером непосредственной коммуникации с адресатом наставления, в котором отец кровный словно исполнял роль отца духовного. В статье рассмотрено использование И. Т. Посошковым Евангельского Слова в форме прямого или неточного цитирования, пересказа фрагментов Священного Писания, контаминации разных чтений, их комментирования. В отличие от литургической традиции воспроизведения библейских цитат «на слух», свойственной монастырской книжности, Иван Посошков явил в своем творчестве скорее начитанность и энциклопедизм, согласно своему времени и социальному положению. Использование Евангельского Слова позволяет автору «Завещания» по нескольку раз обращаться к важной для него мысли, иллюстрируя и подкрепляя ее цитатами или сюжетами Священного Писания. Начитанность Посошкова не является начетничеством, а Евангелие не воспринимается как «правило»: оно становится Словом откровения и любви. Само обращение Посошкова с евангельским текстом выразило свободу и творчество.

Ключевые слова: евангельский текст, цитата, традиция, поучение, завещание, Иван Посошков, петровское время

Читать статью

Литература

В статье рассмотрена история рукописи В. И. Даля, о которой в  воспоминаниях рассказывает П. И. Мельников-Печерский. Рукопись содержала переложения части библейских текстов на «язык простонародья». Приводятся упоминания об этой рукописи в переписке В. И. Даля и М. П. Погодина, а также в письмах В. И. Далю П. Г. Редкина. Авторский замысел поздних художественных произведений Даля во многом совпадает с его идеей переложения Библии: доступным языком объяснить суть христианских истин, которые есть основа русского быта и нравственного воспитания и в следовании которым Даль видел будущее России. Анализируются «Картины из русского быта» и «Картины из быта русских детей», которые Даль писал в конце жизненного пути. В качестве доказательства тезисов статьи привлекаются материалы «Толкового словаря живого великорусского языка», публицистики В. И. Даля, посвященной проблемам воспитания, а также тексты его художественных произведений ранних лет.

Ключевые слова: В. И. Даль, русская литература, библейский текст, эпистолярий, цикл, книга, перевод, концепт, поэтика бытописания

Читать статью

Литература

Согласно позднейшему признанию создателя теории полифонического романа М. М. Бахтина, он смог выполнить только лишь часть задачи, выстроив полифоническую «горизонталь» голосов в мире Достоевского. «Вертикаль» же (неотделимую от «существования Божия») ему создать не дали. Пытаясь достроить то, что не смог сделать Бахтин, мы должны восстановить тот научный и религиозно-философский контекст, в котором полифония может быть онтологически родственна православной соборности, а также другим стержневым явлениям русской культуры. В современном достоеведении преобладает тенденция, согласно которой иерархия и концепция полифонического романа очевидным образом противоречат друг другу. Однако в статье обосновывается наличие такого контекста понимания, в котором эта линейная логика отменяется. «Диалог согласия» иерархии и полифонии состоит не в признании относительной «правды» последней для адекватного научного описания мира Достоевского (абсолютизация этого принципа приводит к чуждому самому автору релятивизму) и не в отказе от полифонии — в пользу иерархии, что приводит к овнешняющему личность религиозному «законничеству», если для ее утверждения другое сознание, сознание героя — лишь внешнее вместилище той или иной «идеи». Представляется, что признание соборной основы полифонии способно по-настоящему «примирить» различные принципы истолкования, которые при иных подходах приводят к утрате личностности героев Достоевского, а значит — и к редукции смыслов его произведений. Мерцание православной соборности в полифонии Достоевского выражается не в «равной» значимости позиций — для романного целого — идеологических установок героев, но в том, что само изображаемое автором человеческое лицо в силу христоцентризма мира Достоевского иерархически значимей той идеологической позиции, которую лицо выражает. Эти тезисы иллюстрируются в статье интерпретацией произведений Достоевского.

Ключевые слова: Достоевский, Бахтин, полифония, гетерофония, соборность, личность, идея, идеология, диалог, монологизм, христоцентризм, русская песня, аксиология, иерархия

Читать статью

Литература

В статье в сопоставительном плане рассмотрены сонет А. С. Пушкина «Мадона» и описание кельи старца Зосимы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» как яркие примеры визуальной репрезентации идеи «всемирной отзывчивости» в произведениях обоих авторов. Их объединяют словесно-изобразительные образы, наглядно ее воплощающие. В данном случае это экфрастический образ «русской мадонны» у Пушкина, отмеченный печатью этноконфессионального культурного синтеза. В пушкинском сонете налицо интермедиальная контаминация двух художественных традиций — поэтической и живописной. С первой связаны сонеты Данте, Петрарки и православные молитвы, со второй — картина Рафаэля «Бриджуотерская Мадонна» и икона Казанской Божией Матери. У Достоевского аналогичным примером наглядного воплощения идеи «всемирной отзывчивости» является описание кельи Зосимы, в которой православный образ Божией Матери соседствует с католическим образом Mater Dolorosa. С аксиологической точки зрения принципиально значим целенаправленно введенный писателем в интерьер кельи атрибут католической иконографии. Он отсутствовал в келье оптинского старца Амвросия, которая воспроизведена Достоевским в романе с большой, но не буквальной точностью, чтобы изобразить старца Зосиму как воплощение образа «всечеловека», всё и всех понимающего и всё вмещающего в себя. В его иконостасе представлена вся история христианской культуры: период до раскола на Руси (образ Богородицы), древнее православие (иконы святых, мучеников), католичество (католический крест из слоновой кости и гравюры) и современность (портреты архиереев). Налицо религиозный и культурный синкретизм религиозного чувства Зосимы, который в культурном плане во многом был близок самому Достоевскому.

Ключевые слова: Пушкин, Достоевский, визуальная поэтика, Мадонна, Богоматерь, икона, картина, текст, сонет

Читать статью

Литература

Предлагается системный анализ еженедельника «Гражданин» в первый год его издания (1872) накануне прихода в него Ф. М. Достоевского. В трактовке оппонентов лицо «Гражданина» своими многочисленными публикациями определял исключительно В. П. Мещерский, прозванный «князем-точкой» за призыв остановить движение в сторону конституционной реформы. Выявляются как сильные, так и слабые стороны программы и авторского стиля Мещерского. Вместе с тем, вопреки устоявшемуся мнению о монополии князя в формировании концепции издания, раскрывается значение других ключевых авторов, и тех, кого Мещерский в мемуарах назвал «восприемниками», и тех, кого он по какой-то причине не упомянул. Концепция издания формировалась на стыке идейно-стилевых традиций, воспринятых его авторами от славянофилов и почвенников, с одной стороны (М. И. Коялович, Н. Н. Страхов, А. Н. Майков, И. Ю. Некрасов), и от государственно-консервативной «катковской» журналистики — с другой (Б. М. Маркевич, П. К. Щебальский, К. П. Победоносцев). Стремление к согласию нравственного (христианского) и правового (государственного) начал лежало в основании проективной концепции «Гражданина». Далеко не всегда эти начала оказывались примиренными между собою, вызывая внутриредакционную полемику. Она не означала обязательного разрыва (хотя и такое случалось), поскольку речь шла о формировании единого широкого «русского» направления, которому Страхов вслед за Ф. М. и М. М. Достоевскими, дал определение «русская партия». Замысел Мещерского с самого начала заключался в создании такого органа печати, который будет дискуссионной площадкой для свободного выражения «независимых» умов. Неприятие авторитарного стиля (возобладавшего тогда в радикальной и либеральной журналистике) заставляет вспомнить опыт журналов братьев Достоевских «Время» и «Эпоха». «Гражданин» также стремился не к диктату, а к диалогу: с властью, земством, дворянством, церковью, молодежью. В этой связи понятно, почему на страницах еженедельника отдавалось предпочтение такому суверенному жанру, как «письма»: исторические, политические, литературные, театральные, провинциальные, дорожные, письма редактору. Стремясь представить многоголосье мнений «порядочных людей», неравнодушных к судьбе страны, Мещерский иногда прибегал к ролевой журналистике, сочиняя письма к самому себе от имени крестьянина, педагога, земца, военного. В целом, в совокупности всех публикуемых материалов, «Гражданин» представляется изданием, решительно и порою дерзновенно поставившим вопрос о цене происходящих перемен, о разрушении нравственно-духовного фундамента общества и государства, о возвращении к традиционным, христианским ценностям. Еженедельник формировал обновленную разновидность консервативной журналистики, получившую дальнейшее развитие в публицистическом творчестве Ф. М. Достоевского.

Ключевые слова: Гражданин, еженедельник, газета, журнал, концепция, авторы, идеи, жанры, передовая статья, эпистолярная публицистика, либерализм, консерватизм, журнализм, почвенничество

Читать статью

Литература

В романе Достоевского «Подросток» (1875) опыт «русского человека за рубежом» изображается с опорой на большой литературный контекст. Прежде всего это касается источников образа Версилова. В научной литературе речь обыкновенно идет в этом аспекте о П. Я. Чаадаеве, В. С. Печерине и А. И. Герцене. Важными оказываются и толстовские источники героя «Подростка». В статье сделано предположение, что образ Версилова полемически ориентирован не только на Константина Левина из романа «Анна Каренина» (этот тезис подтверждается текстом подготовительных материалов и существующими исследованиями толстовского контекста в «Подростке» у А. Л. Бема, А. С. Долинина, Л. М. Розенблюм, Е. И. Семенова и других), но и на Дмитрия Нехлюдова из рассказа Толстого «Люцерн: из записок князя Д. Нехлюдова» (1857). В доказательство этой мысли приведен фрагмент из исповеди Версилова, где герой сообщает о появившейся за рубежом потребности осчастливить конкретного человека, а не «какого-нибудь подвернувшегося немца или немку». Есть основания предполагать, что это аллюзия на поступок Нехлюдова в отношении тирольца из «Люцерна». Возможность такой интерпретации подтверждается и другими фактами. Версилов хорошо разбирается в творчестве Толстого: от автобиографической трилогии до печатавшейся «Анны Карениной» — об этом можно узнать из черновой рукописи романа. Кроме того, эта аллюзия вступает в диалог с другими примерами использования толстовского и герценовского текстов в романе «Подросток» и «Дневнике Писателя» («Старые люди», цикл статей об «Анне Карениной»). «Русский скиталец» и тип «всемирного боления за всех» корреспондируют с представлением Достоевского об эмигрантах от рождения, как он называет Герцена, или праздношатающихся в духовном смысле, как он именует героев Толстого. Достоевский в творчестве и публицистике в целом нередко использовал понятие «эмиграции» как метафору.

Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, Подросток, Л. Н. Толстой, Люцерн, творческий диалог, Европа, Россия, эмиграция

Читать статью

Литература

Символический образ церкви/храма рассматривается как один из образов-интеграторов лирики А. Блока, выявляющий связь поэта с религиозными аспектами культуры. Характерологически значимые образы белой церкви на холме и темного петербургского храма анализируются в разных гранях трех поэтических книг поэта. Визуальный образ в фоновом ландшафте, белая церковь среди русских просторов, предстает как светлый ориентир в лирическом сюжете пути поэта и связан с темой ожидания Прекрасной Дамы. В творчестве Блока этот частотный образ (около 50 употреблений) появляется с 1899 г., все его коннотации проявились в 1901 г., а год 1902-й является кульминацией в его развертывании. Изначально образ церкви/храма предстает как двойственный, светлая доминанта поэтического ландшафта сопряжена с туманом и внутренним мраком, а в композиции стихотворений образ не является смыслопорождающим центром в развитии лирической темы. Характерная для стихотворений Блока ситуация стояния на пороге или при входе в темный храм, как и общая затемненность образа, симптоматически говорят о неполной приобщенности лирического героя к внутреннему миру храма. Лишь в немногих стихотворениях образ белой церкви несет свет, воздействующий на исход лирической динамики. Символический образ церкви/храма выявляет внутри самой «тезы» творчества Блока черты «антитезы» и сохраняет до конца творчества двойственные коннотации.

Ключевые слова: А. Блок, лирика, символический образ, образ-интегратор, церковь, храм, композиция, путь поэта

Читать статью

Литература

В статье выявлены художественные особенности отражения образов врача и пациента в прозе И. С. Шмелёва и произведениях современного российского писателя В. Н. Лялина. Рассматривается понятие «морбуальный код» и отмечается тенденция к зарождению медицинского литературоведения, возникающего на фоне всесторонней медикализации современного российского общества. В основу исследования были положены произведения И. С. Шмелёва «Рассказ доктора» и В. Н. Лялина «Наваждение» и «Нечаянная радость». В процессе сравнительно-сопоставительного анализа было выявлено, что авторы опираются на христоцентричную картину мира, в контексте которой ими рассматриваются проблемы болезни, страданий, выздоровления. Ключевым в понимании природы человеческого недуга становится единство телесного и духовного аспектов. И. С. Шмелёв и В. Н. Лялин воспринимают талант врача как дар Бога, а его обладателей — как людей, призванных к особому жертвенному служению. Персонажи-медики лишены идеализации, обнаруживают склонность к духовному кризису, который выражен либо через уныние и охлаждение к собственному делу, либо через физическую болезнь, преодоление которой возможно только путем обращения к Евангельской традиции. В прозе авторов возникает образ врача-пациента, который способен одновременно испытывать комплекс духовных и физических страданий, а также оценивать их с позиции медика-профессионала и воцерковленного христианина. Состояние пациента в момент кульминации болезни у писателей изображается с помощью деталей визуального, звукового, обонятельного, осязательного комплекса. Важную роль играет мотив пророческого сна, который может указывать на грядущую болезнь или, напротив, избавление от нее. Для морбуальной прозы И. С. Шмелёва и В. Н. Лялина ключевым становится мотив «прохождение через смерть», что связано с евангельской, а точнее — с голгофской символикой.

Ключевые слова: православная проза, морбуальная проза, И. С. Шмелёв, В. Н. Лялин, Евангельские мотивы, голгофская символика, образ врача, образ пациента

Читать статью

Литература

В данной статье проанализирована эволюция жанра «сафарнаме» — иранских книг путешествий в XIX — первой четверти XX в. Широко востребованный с периода средневековья, он переживает в конце XIX столетия свой расцвет, а к середине XX в. полностью вытесняется из книжного обихода. Тексты, составившие источниковую базу статьи, являются наиболее значимыми и объемными произведениями этого жанра, что создало возможности для расширения исследовательского потенциала наблюдений и выводов. Эти сочинения не фигурировали в качестве объекта литературоведческого анализа ни в зарубежной, ни в российской иранистике. Между тем их исследование дало возможность выявить процесс постепенной жанровой разгерметизации и продемонстрировать конкретные механизмы изменения конститутивных признаков «сафар-наме», обозначенных в каноне весьма определенно. В статье показано, что книги путешествий демонстрируют широкий диапазон трансформаций поэтики традиционного жанра. Продолжая играть роль «школы», в рамках которой оттачивалось мастерство повествования и основные структурные принципы организации текста, канон подготовил почву для формирования отличных от классической модели принципов нарратива, свойственных для современного сюжетного повествования. Подвижность жанровой специфики «сафар-наме» является частным случаем тех изменений, которые претерпевала традиционная литература Ирана в XIX — первой четверти XX в.

Ключевые слова: сафар-наме, жанровая специфика, трансформация поэтики, литературная система, модернизация

Читать статью

Литература

В статье исследуется визуальный аспект поэтики романа И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева». Ведущей формой визуальности в книге является литературный пикториализм, т. е. такой способ моделирования художественного мира, при котором явления и события реальности представлены с опорой на живописные принципы создания образа. Пикториальный текст обладает целым рядом черт, напоминающих живописное полотно: статичностью, обеспеченной статусом преимущественно настоящего времени, акцентно подчеркнутыми формами, цветом описаний, особой композицией. Дар бунинского живописания реализуется в щедрой фактурности и цветописи, в точности деталей, в способности запечатлеть воспоминания в ярких пейзажных, предметных, портретных картинах. Наряду с литературным пикториализмом Бунин прибегает к экфрасису, останавливаясь, главным образом, на фотографиях и семейных портретах. Тем самым прошлое, в том числе и с опорой на экфрасис, предстает не только в картинах, но и в лицах. Словесная икона призвана визуально усилить, акцентировать сюжет вхождения героя в мир православной религиозности. При этом картины, на которых останавливается взгляд повествователя, сочетаются с кинематографическим письмом — динамическим потоком кадров, воспринятых сознанием и зрением и воссозданных с помощью монтажа. Так моделируется течение жизни в «неслиянности и нераздельности» динамики и остановившихся мгновений. Таким образом, визуальные формы развертывания художественного мира в романе представлены системно и разветвленно. Они могут быть отнесены к тем факторам, которые формируют особый органический стиль письма Бунина, когда вопросы онтологии ставятся и разрешаются на уровне стиля, на уровне здесь и сейчас являющихся образов окружающего мира.

Ключевые слова: Бунин, роман, визуальность, пикториализм, интермедиальность, пространство, экфрасис, икона, слово, монтаж

Читать статью

Литература

В статье рассмотрена семантика образа снега — одного из сквозных образов цикла рассказов «Детство», открывающего первую книгу В. А. Никифорова-Волгина «Земля-именинница». Снег для автора, как и для поэтов-эмигрантов, покинувших Россию после революции 1917 г., является символом утраченной родины. В то же время в анализируемых текстах прозаика присутствует как мифопоэтическая традиция бытования образа снега, соотнесенная с природным циклом смены сезонов, так и традиция библейская, задающая коннотацию сакральности. Снег в цикле «Детство» подвержен метаморфозам: он превращается в лед, сосульки, воду, свидетельствуя о приближении весны и Пасхи. Появление снега в цикле рассказов сопряжено с наступлением духовной весны — Великого поста. Образ снега многозначен: если в рассказе «Причащение» таяние снега уподобляется смерти, то в последнем рассказе «Серебряная метель» с его помощью вводится мотив возрождения, связанный с пасхальной семантикой. Пасха — центральное событие цикла. Благодаря образу снега последний рождественский рассказ произведения оказывается также соотнесенным с доминирующей здесь темой Воскресения Господня. Образ метели в цикле «Детство», сопрягающийся с образом снега, появляется в последнем рассказе. Метель у В. А. Никифорова-Волгина — один из символов Рождества Христова, наделенный семантикой радости, праздничности. Динамичность образа снега в рассказе «Серебряная метель», завершающем цикл, подчеркивает смысл обновления, в нем заложенный: Рождество для писателя — начальная точка пути Бога в мире к Светлому Воскресению.

Ключевые слова: В. А. Никифоров-Волгин, русское зарубежье, снег, Пасха, сюжет, семантика, Православие

Читать статью

Литература

Книга стихов О. Ф. Берггольц «Узел» как полициклическое макрожанровое образование ранее не изучалась. Метафорическое название книги, задающее вектор читательского предпонимания в русле словарных значений, имеет дополнительную коннотацию в рабочих записях Берггольц: узел=тюрьма=испытание. «Узел» состоит из четырех разделов («Испытание», «Память», «Из ленинградских дневников», «Годы») и имеет структуру книги-композиции. Автор защищала композицию «Узла» при подготовке рукописи в печать и настояла на том, чтобы книга открывалась разделом «Испытание», повествующем о годах сталинских репрессий. В «Узле» Берггольц реализовала творческую программу — «неразрывно спаять тюрьму с блокадой» Ленинграда, связав в один «узел» испытания предвоенных и блокадных лет. Посредством введения в книгу «чужого слова» (эпиграфы), концепта «память», опорной метафоры («пустыня»), ключевых лексем («испытание», «утрата») и исповедальной интонации лирической героини стихотворения взаимодействуют друг с другом на ассоциативно-смысловом уровне, образуя единое художественное целое. В «Узле» выстроена поэтическая модель жизни как «пустыни» с библейской аллюзией («Ты в пустыню меня послала…»): пройдя цепь духовных испытаний, человек выходит из них «иным», «другим» и должен жить «заново» («Стихи о херсонесской подкове», «Ответ»). Биографизм, проявляющийся в системе посвящений, обращений к друзьям и недругам, экзистенциальной проблематике и осмыслении творческого пути, позволяет считать «Узел» итоговой книгой стихов.

Ключевые слова: О. Ф. Берггольц, книга стихов, жанр, циклизация, поэтика названия, рамочный комплекс, эпиграф, композиция, метасюжет

Читать статью

Литература

В статье проанализирован образ Михаила Бренка, сподвижника московского князя Дмитрия Донского в «Сказании о Мамаевом побоище», лубочной литературе и драме XIX в., а также в исторических романах второй половины XX в. («Дмитрий Донской» (1941) С. П. Бородина, «Зори над Русью…» (1954–1958) М. А. Рапова, «Богатыри проснулись» (1963) М. Д. Каратеева, «Дмитрий Донской» (1980) Ю. М. Лощица, «Искупление» (1980) В. А. Лебедева и др.). Привлечение широкого круга источников позволило выявить траекторию развития этого образа в русской литературе XIX–XX вв. Два эпизода из «Сказания о Мамаевом побоище» (обмен доспехами с великим князем и гибель на Куликовом поле) являются единственной информацией о Михаиле Бренке и опорой для писателей XIX–XX вв. Роли преданного вассала, воина и наперсника Дмитрия Донского стали основой для создания его образов в русской литературе. Сюжетная линия героя в романе В. А. Лебедева «Искупление» расширяется за счет русских летописей и фантазии автора, ограничивается эпизодами жизни уже взрослого героя. Писатель в «Искуплении» обращается к внутреннему миру Бренка. Автор романа представляет героя «ангелом-хранителем» московского князя, его искупительной жертвой в битве Руси с Ордой.

Ключевые слова: Сказание о Мамаевом побоище, исторический роман, Василий Лебедев, Михаил Бренок, сюжет, мотив, образ, рецепция

Читать статью

Литература

Андрей Вознесенский, зарекомендовавший себя «менестрелем атóмным», беззаветным певцом научно-технической революции, безоглядно устремленным в будущее, не был, если говорить объективно, ярым поклонником сонета, как, впрочем, и его кумиры-учителя В. Маяковский и Б. Пастернак. Однако определенную дань этой старинной жанрово-строфической форме он все-таки отдал, обогатив ее радикальными новациями. В статье проанализирован так называемый «Сонет-экспромт» (1998), завершающий сонетиану поэта. Заголовок стихотворения служит одновременно и его жанровым определением. Мотив Пустоты, Ничтожения — одна из устойчивых идейно-тематических доминант творчества Вознесенского — рассматривается в связи с его увлечением трудами М. Хайдеггера, с которым он лично общался во Фрайбурге в 1967 г. Отражение идей немецкого философа находим в таких эссе Вознесенского, как «Зуб разума», «О» и в нескольких циклизующихся лирических стихотворениях, среди которых значительную часть составляют сонеты или, по крайней мере, их дериваты. Основное внимание в статье уделяется характерному контрасту в представлениях поэта между высокими содержательными кондициями классического сонета и предельно свободным отношением к его каноническим формам.

Ключевые слова: Андрей Вознесенский, сонет, канон, формальные эксперименты, идеи экзистенциализма, концепт, жанровое разнообразие

Читать статью

Литература

В статье рассмотрен образ детства в национальной модели мира в стихотворениях на русском языке 1985–2020 гг. юкагирского поэта Николая Курилова (1949 г. р.). Он включает в себя ряд значимых компонентов, в числе которых уклад жизни семьи, где растут дети, модели адекватного национального поведения детей и взрослых, составляющих ближний круг общения ребенка. Выявленный комплекс отражает современный этап эволюции представлений юкагиров о детстве. Художественная литература для детей, наряду с фольклором, стала транслятором национальной модели мира. Детство представлено миниатюрными зарисовками событий, которые происходят в настоящее время или произошли только что (подобная форма изображения была заимствована у русской литературы для детей), однако особенности развития юкагирской литературы для детей связаны с наполнением усвоенной у русской литературы формы элементами собственной национальной картины мира. Авторская трактовка образа детства, основанная на личном опыте Н. Курилова, находится в рамках национального мировоззрения. Представления о детстве сформированы традиционным укладом жизни юкагиров и современным бытом, которые не противопоставлены друг другу, а являются единым целым национального образа мира.

Ключевые слова: этнопоэтика, образ детства, национальная модель мира, национальный образ мира, Николай Курилов, юкагирская поэзия, детская литература, детская поэзия, переводная поэзия, миноритарная литература

Читать статью

Литература