Том 18, 2020 год

Тексты духовной литературы имплицитно содержат правила и рекомендации к построению речевого общения. Эти правила выводятся из прямых упоминаний о языке — речи — слове или указывают на речевые действия или языковые поступки. Для настоящей статьи избраны тексты Псалтири, Притчей Соломонаи Святого Евангелия. Автор выявлял прямые или скрытые упоминания терминов язык — речь — слово — уста, в которых высказывались суждения относительно содержания или оценок данных слов в жизни человека. Все данные термины употребляются в значении «орудие общения, инструмент организации человеческих контактов» и все они получают принципиально двойственную нравственно-этическую оценку: язык — речь — слово могут либо «Бога славить» и быть «словесами добра», нести «радость в ответе уст», либо становиться орудием зла («злословить»), обмана («лести»), страданий и гибели («потопные глаголы»). По сравнению с устной дописьменной речью в фольклоре, на новом витке цивилизационного развития в письменной и литературно-печатной словесности у этих терминов появляются новые значения: термин язык получает значение «народ» (в Псалтири), термин слово приобретает важнейшее значение для европейской культуры «Слово Божие» (в Евангелии), а термин уста метафорически используется наиболее частотно в Притчах Соломона. Существенным является отмеченное положение относительно первичности нравственно-этических требований к говорящему в подготовке речи, когда сначала говорится о «чистом сердце» («Сердце чисто созижди во мне, Боже»), о праведности и мудрости (в Притчах), о качествах человека (см. Заповеди блаженства) и только затем речь идет о действиях «языком и устами». Двойственность оценок языка — речи — слова говорит и о двойственной природе человека, который либо «устами Бога хвалит», либо получает «суд» за праздные и лживые слова. Анализ суждений о языке — речи — слове — устах в текстах духовной литературы позволяет выстроить рекомендации и наставления к языковым действиям и поступкам современного человека, который должен хранить нравственно-культурные традиции и творчески применять выявленные правила в собственной речевой деятельности.

Ключевые слова: Псалтирь, Притчи Соломона, Евангелие, слово, язык, речь, уста, правила общения

Читать статью

Литература

Средневековая арабская литература богата преданиями о влюбленных поэтах-бедуинах, которые жили в доисламские и исламские времена. К концу IX в. эти сказания оформились в самостоятельный жанр, подчинявшийся определенным эстетическим принципам и нормам. Одно из таких преданий — история о Кайсе ибн Зарихе и его возлюбленной Любне — имеет ряд особенностей, в том числе два варианта окончания — трагический и счастливый. В статье предпринята попытка проследить процесс формирования этой истории, чтобы выяснить причины появления двух версий окончания и рассмотреть ее другие уникальные черты. История о Кайсе и Любне имеет доисламский прототип — рассказ об ‘Абдаллахе ибн аль-‘Аджлане и Хинд. Следы этого рассказа сохранились в истории о Кайсе и Любне: в ней содержатся элементы старого канона повести о несчастных влюбленных (женитьба героев, а затем их развод по принуждению родителей, разлука, отчаяние и смерть) и новой модели — узритского сказания, появившегося после распространения ислама как реакция на новые эстетические ценности, культивировавшие целомудренную любовь. С появлением политических разногласий в исламе и усилением роли шиитов в историю о Кайсе и Любне (вероятнее всего, в VIII в.) был добавлен ряд новых деталей и счастливый конец, в которых нашли отражение философские противоречия между суннитским и шиитским исламом. Именно эти моменты обусловили уникальность истории о Кайсе ибн Зарихе и Любне среди остальных узритских сказаний.

Ключевые слова: Кайс ибн Зарих, Любна, устная традиция, узритская любовная история, доисламское любовное сказание, доисламская арабская литература, раннесредневековая мусульманская литература

Читать статью

Литература

В статье исследованы изменения в представлении категорий жертвы и жертвенности в памятниках публицистики второй половины XVI в.: в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским и в «Истории о великом князе Московском» Курбского. Выявлено, что обращение писателей этого времени к литературной топике жертвы имеет принципиально иной характер по сравнению с предшествующей книжностью Древней Руси. В данном аспекте определены основные средства поэтики и риторики сочинений Грозного и Курбского. Приемы актуализации темы жертвы для обоих авторов носят схожий характер: каждому из них свойственна определенная десакрализация высокой христианской идеи и использование ее и связанной с ней топики в субъективных, как правило, идеологических целях. Подобные изменения становятся возможными вследствие характерного для того времени смешения земной (мирской) и небесной (сакральной) логики в обращении с категорией жертвы. Если для Курбского убитые царем люди являются новомучениками, то для самого Грозного это в первую очередь справедливо наказанные изменники. Царь убежден, что подданные должны быть готовы пожертвовать жизнью ради него и по его воле, Курбский же, не отрицая необходимость и готовность к жертве, последовательно доказывает несоответствие личности царя христианским представлениям об идеальном самодержце, тем самым убеждая читателя в возможности противостояния монарху. Оба автора при этом, характеризуя себя как лицо, пострадавшее от действий другого, используют литературную топику жертвы.

Ключевые слова: жертва, жертвенность, топика жертвы, переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского, «История о великом князе Московском», вторая половина XVI века

Читать статью

Литература

В статье прослежено зарождение мифа о погребении Гоголя в состоянии летаргии. Исследуются идеологические корни этого мифа, до сих пор заслоняющего в массовом сознании действительную историю последних дней жизни Гоголя и само содержание его духовного наследия. Затронут широкий круг проблем, связанных с практикой профессионального лечения в первой половине XIX в., в том числе явление меркантилизма и непрофессионализма отдельных докторов того времени, тема частого неразличения тогдашней медициной клинической смерти и состояния летаргии, а также вопрос о соотношении физиологической составляющей болезни и духовных средств исцеления от недуга, применявшихся Гоголем. Обращается внимание на безуспешность долгого лечения писателя у многочисленных европейских и отечественных медицинских светил. Устанавливаются личности нескольких авторитетных врачей, лечивших писателя. Отмечается апокрифичность ряда сведений, сообщаемых в мемуарах штаб-лекаря А. Т. Тарасенкова, посвященных Гоголю. Искажение гоголевского облика в этих воспоминаниях объясняется прагматическим подходом доктора в отстаивании корпоративных интересов врачебного сословия. Содержание последних дней Гоголя вписано в контекст представлений писателя о промыслительном значении ниспосылаемых недугов, которые писатель рассматривал как некие «дорожные знаки», призывающие каждого к поискам верного пути, а художника, кроме этого, еще и к усовершенствованию его писательской деятельности. Изучение предвзятых мнений о Гоголе как о религиозном фанатике, поведение которого перед смертью будто бы послужило причиной его преждевременной кончины, позволяет сделать вывод о целенаправленном и конструируемом характере биографического мифа.

Ключевые слова: Гоголь, летаргия, вымысел, биографический миф, критика источников, общественная идеология, духовное наследие

Читать статью

Литература

Русская эмиграция уделила Н. В. Гоголю исключительное внимание (сравнимое, может быть, только с А. С. Пушкиным и Ф. М. Достоевским). Тематика и проблематика гоголеведческих исследований, написанных в Русском зарубежье, чрезвычайно разнообразна. При этом преимущественное внимание в них уделено поэтике произведений Гоголя и религиозному миросозерцанию писателя. Гоголь и Достоевский, Гоголь и христианское отношение к смеху, проблема пошлости в творчестве Гоголя, поэтика страха в повести Гоголя «Вий», театральная эстетика Гоголя, эволюция Гоголя как писателя, ритм прозы Гоголя, проблема человека у Гоголя — все эти вопросы поэтики Гоголя впервые поставлены в критике Русской эмиграции и получили дальнейшее развитие в отечественной науке. Благодаря работам К. В. Мочульского, В. В. Зеньковского, Д. М. Чижевского, С. Л. Франка впервые были опровергнуты укоренившиеся в литературоведении ложные концепции личности Гоголя. Эмигрантское гоголеведение органично вошло в научный оборот современного литературоведения. Несмотря на ограниченную источниковедческую базу, работы авторов Русского зарубежья знаменовали собой новый, важнейший этап в освоении творческого наследия Гоголя.

Ключевые слова: Гоголь, религиозное миросозерцание, биография, поэтика, интерпретация, комическое, ужасное, ритмическая организация текста, мотив, интертекст, альбомная проза

Читать статью

Литература

В статье рассматривается концепт «литература» как единица языковой картины мира двух великих писателей, связанная с индивидуально-авторским осмыслением и образным истолкованием литературного процесса и журнальной деятельности в XIX в. На материале писем Тургенева и Достоевского в период их заметного взаимодействия (1860—1867 гг.) рассматриваются языковые средства репрезентации концепта, его смысловой объем, выявляется набор семантических признаков, исследуется использование различной оценочной лексики как средства экспликации данного концепта, устанавливаются слова-стимулы в переписке. Тургенев воспринимает сферу литературы как нечто истинное, превосходное и даже чудесное, Достоевский дает не только положительную, но и отрицательную оценку происходящим в литературном процессе событиям. Анализ переписки двух писателей позволил раскрыть отношение корреспондентов к различным сферам литературы, выявить индивидуально-авторские черты концепта «литература» в концептосфере Тургенева и Достоевского. Так, было установлено, что языковые единицы концепта «литература» в восприятии представителей русской интеллигенции содержат эмотивные компоненты, а в эпистолярных текстах присутствуют элементы интимизации, частотное употребление индивидуально-авторских языковых приемов, сравнений и метафоричных образов. Понятия «литература» и «литературный процесс» концептуализируются в письмах писателей как одушевленная действующая сила, среда, способная на поступки. Используемые корреспондентами изобразительные средства в переписке придают концептам «конкретный образ» и чувственное значение. Концепт «литература» раскрывает особенности их творчества, литературного процесса и журнальной деятельности, без участия в которой Тургенев и Достоевский не мыслили себя и свою жизнь.

Ключевые слова: И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, концепт, концептосфера, эпистолярный текст, письма, переписка, диалог, идиолект, литература, фантастика, риторика, лексема, метафора

Читать статью

Литература

В статье осмысляются итоги и перспективы изучения евангельского текста в произведениях Ф. М. Достоевского на современном этапе, выявляются основные направления и методологические проблемы их анализа и интерпретации в рамках этнопоэтики как нового научного направления в литературоведении конца ХХ — начала ХХI века. Ее принципы сложились в лоне исторической поэтики, целью которой стало определение роли и границ христианского предания в русской словесности. В результате в научный дискурс вошли новые поэтологические категории соборности и пасхальности, утвердилось понимание христианского реализма как художественного метода, эстетическими принципами которого русская литература овладела в XIX веке. Явленный в Евангелии, христианский реализм предстал в творчестве Достоевского «реализмом в высшем смысле». Главный результат изучения русской словесности с точки зрения этнопоэтики — выявление в ней самого евангельского текста. Если в начале 1990-х гг. он еще не был выделен, то на сегодняшний день в основных своих контурах он уже хорошо описан, и прежде всего в произведениях Достоевского. Закономерности развития современного отечественного достоевсковедения в этом плане прослеживаются на примере терминологического тезауруса, сложившегося в процессе изучения евангельского текста в произведениях автора «великого пятикнижия». Налицо принципиально значимое сопряжение собственно литературоведческих, философских и богословских категорий. Тем не менее проблема разграничения филологического и религиозно-философского дискурсов в современном литературоведении в целом и в достоевсковедении в частности остается актуальной: с одной стороны, в ряде работ сохраняется уклон в «чистое богословствование»; с другой — усиливается внимание ученых к анализу функций и способов творческой трансформации христианского «предания» в русской литературе.

Ключевые слова: русская литература, евангельский текст, Достоевский, терминологический тезаурус, этнопоэтика, аспекты изучения

Читать статью

Литература

Статья посвящена рассмотрению евангельского эпиграфа к роману «Бесы» с точки зрения античной традиции. Притча о гадаринском бесноватом, коррелируя с названием и образно-смысловым наполнением романа, актуализирует концепт бесовства, в номинативное поле которого входит лексема демон. Помимо историко-литературного, эта лексема имеет глубокое историко-философское содержание, восходящее к описанному Платоном демону Сократа. Мифологическое δαίμων и сократовское τὸ δαιμόνιον в целом имеют положительную семантику, но пришедшая на смену античности христианская традиция номинацией демон стала обозначать злую демоническую силу, стремящуюся завладеть душой человека. Одним из синонимов греческого по происхождению демон становится лексема бес, производными от нее — бесноватый и беснование. Беснование, внешне проявляющееся в потере рассудка, приравнивается к духовной болезни. Для таких состояний Платон использует слова μαίνομαι и μανία, корень которых присутствует в словах мания и маньяк, обозначающих одержимость определенной идеей. И в древнегреческом, и в русском языках этот корень имеет отрицательную коннотацию. Таким образом, одержимость бесами, описанная в евангелиях как духовная болезнь, восходит к античным понятиям δαιμονίζομαι и μαίνομαι. Этот ракурс позволяет вскрыть дополнительные смысловые пласты и в евангельском эпиграфе, и, как следствие, в самом романе.

Ключевые слова: Достоевский, Платон, беснование, неистовство, притча о гадаринском бесноватом

Читать статью

Литература

Статья посвящена выявлению семантики природного календаря в «Воскресении» Л. Толстого. Рассмотрев события, происходившие с персонажами романа на протяжении 15 лет их жизни, мы пришли к выводу, что изображенные в «Воскресении» времена года связаны с воссозданием неуклонного движения человечества к Богу. Описание весны в начале романа — притчеобразный пролог, утверждающий идею грядущего духовного воскресения человечества. Весной 29-летний Нехлюдов решил искупить свою вину перед Масловой; вспомнив весну своей юности, он осознал социальное неблагополучие и потребность обрести утраченную гармонию с миром и отказался от земельной собственности. Студент Нехлюдов видел в летней природе источник вдохновения. Летом, сопровождая арестантов на каторгу, герой понял корни социального зла; летом арестантка Маслова вернулась к своему исконно чистому я. Духовная весна Нехлюдова происходит календарной весной, а духовное воскресение — осенью; духовная весна Масловой совпадает с календарным летом. Осенью, читая Евангелие, герой приходит к принятию христианства. В финале романа ранняя зима «торопит» обновление земли; преображение Нехлюдова предопределено изменениями в природе и открывшейся человеку непреложной правотой Слова Божьего. В «Воскресении» времена года становятся маркерами бытийного времени и обретают онтологическое значение: весна символизирует грядущее нравственное преображение человечества; лето является символом жизни; осень «усиливает» религиозные искания Нехлюдова, «убеждая» в необходимости строить жизнь по заветам Бога; зима — очищающий, подготовительный период, предшествующий духовному преображению людей. Эпичность толстовского повествования возникает за счет соотнесенности природного календаря с семантикой времен года, сложившейся в древнерусской литературе. Роман «Воскресение» — произведение христианского реализма, продолжающее традиции святоотеческой литературы.

Ключевые слова: Л. Н. Толстой, роман «Воскресение», времена года, преображение, воскресение, бытийное время, онтологическая семантика, древнерусская литература, христианский реализм

Читать статью

Литература

У Л. Н. Толстого отсутствуют прямые высказывания о Великой французской революции, хотя определение отношения писателя к этому историческому событию позволяет понять его трактовку современных ему явлений. В этом смысле большой интерес представляет анализ ранних черновиков романа «Война и мир» (1864), проведенный в данном исследовании. В них французские политические деятели периода Директории названы «богатыми выскочками» и «вчерашними мещанами в дворянстве». Сам же Бонапарт оценивается здесь как «умный, хитрый и злой мещанин в успехе». А в наброске предисловия к роману Толстой вновь повторяет это сравнение: «смешной и гадкий, как мещанин в дворянстве». Все эти формулы восходят к знаменитой комедии Ж. Б. Мольера «Мещанин-дворянин» (1670). И хотя по своей родословной Наполеон Бонапарт не был мещанином (Le Bourgeois), однако происхождение из захолустной Корсики обусловило его упоминание в черновиках «Войны и мира» как «мещанина-дворянина» в значении «парвеню». Данный оборот имел негативную окраску по причине наследственной гордости и предубеждения аристократа Толстого против низших сословий и его реакции на роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1863). В окончательном тексте «Войны и мира» Толстой снимает эти прямые характеристики под влиянием известия о гражданской казни и ссылке Чернышевского, хотя негативная в целом оценка Наполеона остается. Поздний Толстой неоднократно использовал образы этой комедии, но не придавал им отрицательных коннотаций. Установление связи образа Наполеона с «мещанином во дворянстве» в черновиках к роману Толстого «Война и мир» позволяет точнее определить политическую позицию писателя в середине 1860-х гг.

Ключевые слова: Л. Н. Толстой, «Война и мир», Мольер, Великая французская революция, Наполеон, реминисценция, образ, мотив

Читать статью

Литература

В статье исследуется поэтика «двойничества» в тетралогии Ф. Абрамова «Братья и сестры». Анализ моделей двойничества позволил представить историческую, социальную, политическую действительность, минимальную структуру человеческого сообщества: «один-другой». В центре исследования ключевые образы тетралогии — Михаила Пряслина и Егорши Ставрова, воплотившие эсхатологическую русскую модель двойничества. Анализ героев-двойников осуществлен на фоне персонажной системы в целом. На уровне христианского контекста «близнечная пара» Михаил—Егорша включена в широкое семантическое поле. Егорша сравнивает названного брата с Христом, близнецом которого по легенде был апостол Фома, его имя имеет значение Близнец. Если Михаил устойчиво ассоциируется с Христом, то Егорша семантически отождествлен и с Иудой, и с Фомой (во всех коннотациях). Разрушение «деревенского лада», русский раскол актуализирует и еще один вариант двойничества: Георгий Победоносец и Егорий-бедоносец, который отражен уже на уровне имени персонажей. Борьба героев-«близнецов» за женщину, родовую землю и дом, получившая прочтение как противостояние Христа и Антихриста, св. Георгия и «худого Егорки» (оборотня), реализуется и как «русский» вариант — Фома и Ерема, в котором двойники проигрывают обстоятельствам. Крестьянская Русь оказывается в полоне цивилизации, и некому больше защитить ее, богатыри гибнут, святые покидают иконы. Отсюда общее ощущение неприкаянности, жизни «меж двор», когда героем современности становится «блудный сын», которому уже некуда возвращаться.

Ключевые слова: Ф. Абрамов, тетралогия «Братья и сестры», двойничество, Егорий Храбрый, Фома и Ерема

Читать статью

Литература

Статья посвящена анализу «Анакреонтической песенки» Теофиля Готье в переводе Н. С. Гумилева, которая рассмотрена на фоне русской и мировой традиции анакреонтики. Подражание Анакреонту зародилось еще в античности: фигура поэта стала символом легкой лирической поэзии, воспевающей чувственные удовольствия. Наследие самого Анакреонта не так обширно, как псевдоанакреонтическая поэзия: эта традиция присутствует в английской, французской, немецкой, итальянской и русской литературах. Переводя «Анакреонтическую песенку» (“Odelette anacréontique”) Теофиля Готье, Гумилев вступает в межкультурную и межтрадиционную коммуникацию: его перевод представляет собой диалог и с французским поэтом, и с жанровой традицией анакреонтики и псевдоанакреонтики. Несмотря на декларирование Н. С. Гумилевым в его теоретических работах, посвященных вопросам перевода, того, что при переводе необходимо опираться на текст оригинала и отступления и вольные пересказы «по мотивам» недопустимы, он в некоторых случаях все-таки отходит от текста оригинала, сознательно выстраивая подтекст стихотворения, отсутствующий в подлиннике. В переводе Гумилева стихотворение Готье становится «более анакреонтичным», чем в оригинале: Гумилев усиливает значимые для псевдоанакреонтики мотивы любви, наслаждения, чувственного удовольствия, вводит отсутствовавший в оригинале образ вина как символа любви. Рассмотренные в статье переводческие решения Гумилева представляют собой своеобразную редактуру текста Готье по принципу приближения его к комплексу мотивов, традиционно ассоциирующихся с творчеством Анакреонта.

Ключевые слова: Гумилев, Готье, Анакреонт, перевод, диалог культур, жанр, анакреонтическая лирика

Читать статью

Литература

Шесть новогодних (эонических) стихотворений М. В. Исаковского, написанных в период с 1942 по 1972 г., рассмотрены в статье как неавторский цикл со своим «сюжетом». В нем нашли отражение такие философские концепты, как смерть, вина, страдание, случайность и др., обнаружившие себя в сакральный момент времени — под Новый год. В трех «фронтовых» тостах отразилось чувство вины Исаковского перед самим собой и народом, стремление Словом «заклясть» враждебные силы и тем приблизить победу. Шуточный послевоенный тост 1948 г. манифестировал возвращение жизни в СССР в мирную колею, знаком чего стали государственные и семейные праздники, застолья. В официальном «газетном» тосте «за 1958 год» выражена идея «нового счастья», акцентирующая мотив мирных трудовых подвигов советского народа; стихи «на 1973 год» могут быть названы исповедальными. Новогодние стихи Исаковского анализируются в контексте двух традиций — русской эонической поэзии и ритуальных тостов. В ходе исследования удалось проследить связь со стихотворениями В. А. Жуковского, П. А. Вяземского, М. И. Цветаевой, А. Т. Твардовского. Новогодний стихотворный тост, с одной стороны, стал в годы войны одним из многих жанров, способствовавших единению русского народа перед лицом смертельной опасности, с другой — сохранил в себе ряд архаичных топосов (переживание новогоднего пограничья как сакрального времени, ритуальные магические формулы, заклинающие Смерть, Время и Судьбу, библейский архетип богоизбранного народа и др.).

Ключевые слова: М. В. Исаковский, новогодняя поэзия, эоническая поэзия, Великая Отечественная война, церемониальный тост, компаративистика, библеизмы

Читать статью

Литература

В статье описаны и систематизированы библейские сюжеты, характерные для сибирского текста русской культуры. Освоение Сибири сопровождалось христианизацией ее автохтонов. Влияние церкви на становление местной литературной традиции было очень сильным. Региональная специфика Сибири (природа, история, этнос) повлияла на отбор библейских мотивов и сюжетов в произведениях об этом пространстве. Компаративистский подход позволил выявить и хронологически упорядочить следующие парадигматичные для сибирского текста библейские сюжеты: апостольский / миссионерский, христологической инициации, исхода, о блудном сыне. Связанные с Сибирью библейские сюжеты с течением времени подвергались инверсии, религиозная семантика вытеснялась иными темами. Ядро, объединяющее эти сюжеты и мотивы, — идея преображения (себя, другого человека, пространства). Гипотетически, у каждого сюжета есть свой период максимальной продуктивности, сменяемый спадом. Миссионерский сюжет и сюжет христологической инициации актуализировались в XVII в. и были продуктивны до конца XIX в. Сюжет поиска Беловодья, изоморфный исходу евреев из Египта, возник на излете XVIII в. и активно существовал до конца ХХ в. Мотив блудного сына был востребован в середине XIX в. в творчестве областников и, позднее, их наследников — младообластников и «деревенщиков». Процессы глобализации и информатизации, стирание пространственных и культурных границ постепенно делают этот сюжет неактуальным. Возможно расширение спектра библейских образов, мотивов и сюжетов за счет привлечения нового материала.

Ключевые слова: мотив, апостольский сюжет, инициация, Беловодье, исход из Египта, сюжет о блудном сыне

Читать статью

Литература

В статье исследуются семантика и функции образов святых покровителей Грузии на материале сборника рассказов О. Николаевой «Грузинская рапсодия», рассказов М. Сараджишвили (по книгам «Не спешите осуждать», «Рядом с вами»), рассказа В. Н. Лялина «Изгнанница» и книги О. Рожневой «Удивительное путешествие в православную Грузию». Обращение к эпизодам из житий грузинских святых позволяет проследить в анализируемых нами текстах духовную историю Грузии со времен принятия христианства. Подробный список святых представлен в книгах О. Николаевой и О. Рожневой. В рассказах М. Сараджишвили и В. Н. Лялина отражены лишь отдельные периоды истории Грузии, однако участие святых покровителей этой страны в жизни книжных персонажей несомненно. Святая равноапостольная Нина выполняет охранительную функцию, ее явление в годы советской власти духовно поддерживает героиню рассказа В. Н. Лялина. Святой Георгий Победоносец — помощник прежде всего в военных делах, но также он покровительствует семье. Преподобный Давид Гареджийский — образец смирения и покровитель домашнего очага. Блаженный Гавриил (Ургебадзе), внимание которому уделяется в книге О. Рожневой, — помощник в деле личного спасения, наделенный даром прозорливости. Однако если в тексте О. Рожневой объектом изображения является именно православная Грузия с ее святыми, то в произведении О. Николаевой дан более объемный, чем у О. Рожневой, образ Грузии, включающий обширный пласт культурных характеристик страны. Святые в повествовании О. Николаевой — одна из важнейших граней облика Грузии.

Ключевые слова: грузинские святые, православная проза, О. Николаева, М. Сараджишвили, В. Н. Лялин, О. Рожнева, рассказ, предание, мотив, образ

Читать статью

Литература