Текст статьи
Изучение Вступлений к каждой из шести книг поэмы Лукреция вызывается различными целями и задачами исследователей, но несомненно, что во всех случаях оно представляет собой путь к лучшему пониманию данного произведения1. Это мнение особенно справедливо, если речь идет о композиционном искусстве римского поэта и о жанровом своеобразии его сочинения. Вместе с тем методы и принципы изучения поэмы обычно остаются без изменений, в то время как возникающие все новые и новые ракурсы и аспекты исследования требуют подчас нетрадиционного подхода.
Вступления, рассматриваемые вне их внешней связи с содержанием книг, выступают как относительно самостоятельный комплекс художественно организованных разделов, где сжато представлены основные идеи, задачи и цели поэмы. При этом, если греческим предшественникам Лукреция в произведениях дидактического жанра приходилось использовать независимое вступление и нередко случайные отступления внутри трактуемого материала, то Лукреций расширил первый элемент, добавив шесть индивидуальных прологов к книгам, и рационализировал второй, обработав прологи как однородную группу отступлений из непосредственного контекста поэмы, но в целом воплотив в них наиболее важные ее концепции2. Соглашаясь с возможностью рассмотрения «лукрециевского вопроса», т. е. вопроса
_______
1 См., например, исследования: Diller H. Die Proömien des Lukrez und die Entstehung des lukrezischen Gedichts // Studi italiani di filologia classica. — 1951. — N. S., N 25; Büchner K. Die Proömien des Lukrez // Classica et Mediaevalia. — 1952. — Bd. 13, H. 2; Gompf L. Die Frage des Entstehung von Lukrezens Lehrgedicht: Diss. — Köln, 1960; Lienhard J. T. TheproomiaofDe rer. nat. // The ClassicalJournal. — 1969. — N LXIV; Giancotti F. Ilpreludio di Lucrezio e altri scritti lucretiani ed epicurei. — Messina D'Anna, 1978 (Bibl. di cultura contemp. LXIII); Canfora L. I proemidelDe rerum natura // Rivista di Filologia e di Instruzione Classica. — 1982. — N CX.
2СохA. S. Lucretius and his message // Greece and Rome. — 1971. — Vol. XVIII, N I. — P. 2.
41
хронологического порядка поэмы, с изучения Вступлений, К. Бюхнер писал, что Лукреций, как ни один из римских поэтов, наиболее полно выражает в них свое отношение к творимому произведению, к учению Эпикура, к своему поэтическому мастерству, поэтому изменение авторских замыслов и намерений в процессе создания поэмы можно в большей степени проследить по прологам, чем по излагаемому тексту книг3. Насколько важны были для автора поэмы эти начальные стихи перед каждой книгой, свидетельствует не только его стремление к почти строгому следованию единому плану построения (с обязательной ретроспективно и проспективно резюмирующей частью, с похвалой Эпикуру, с антирелигиозными мотивами и рассуждениями о поэзии), но и взаимная связь Вступлений с логико-поступательной формой повествования, а также следы творческой обработки и переработки текста.
Традиционно4 выделяемые Вступления к отдельным книгам достаточно отчетливо разделяются на две части, из которых одна похожа на проэмии кифаредов, а другая — на теоретическое введение (exordium) философского трактата: I, 1—49 и 50—148; II, 1—61 и 62—79; III, 1—30 и 31—93; IV, 1—25 и 26—41; V, 1—54 и 55—90; VI, 1—41 и 42—95. И хотя возможны некоторые перестановки границ между проэмием и теоретическим введением, наличие подобных разнородных частей затрудняет исследование прологов Лукреция. Попытки объяснить, за счет чего происходит внутреннее единство Вступлений, побуждали комментаторов дробить текст на смысловые отрезки с последующим выяснением взаимоотношений между, казалось бы, несовместимыми вещами. В результате, к сожалению, утрачивалось то целое, которое незримо присутствует в самой плоти поэмы. Несомненно, что внутреннее единство Вступлений и их явная органическая связь с соответствующей книгой на чем-то основаны и позволяют реально судить о том, насколько творчески воспринимает Лукреций античные традиции. Как известно, в античном художественном творчестве тематический материал прологов не слишком нуждался в тесном контакте с предметом следующих за ними книг. Так, например, предисловие к цицероновскому «De officiis» находится лишь в поверхностной связи с содержанием трактата. Саллюстий использовал свое вступление к «Bellum Iugurthinum» и в качестве начала к «Саtilinae coniuratio», незначительно изменив его. Прологи при этом выполнялись с особым старанием и обычно после завершения работы над сочинением5.
________
3Büchner К. Op. cit. — S. 161.
4Gompf L. Op. cit. —S. 120.
5 Цицерон говорил («De oratore», II, 315), что он обычно писал вступления только «omnibus rebus consideratis», так как ему в начале работы на ум не приходило ничего разумного.
42
Для Лукреция же его Вступления тем больше приобретали вес, чем дольше он трудился над основным материалом, хотя нередко предполагается и то, что поэт обратился к их тщательной отделке после написания поэмы6. К такому выводу побуждает сопоставление тех начальных разделов книг, где Лукреций приступает к непосредственному изложению философских основ эпикуровского учения:
I книга: principium cuius hinc nobis exordia sumet (149).
II книга: nunc age... expediam (62—66).
III книга: et quoniam docui... (31).
IV книга: a) atque... quoniam docui... nunc agere incipiam (26—29);
b) sed quoniam docui... nunc agere incipiam (45—49).
V книга: cuius ego ingressus vestigia dumrationis persequor
ac doceo dictis (55—56).
VI книга: et quoniam docui... (43).
Как можно заметить, переходы к содержанию книг II, III, IV (оба варианта), VI представляют (за исключением книг I и V) почти формулообразное начало. Но тем не менее вряд ли следует утверждать, что Лукреций всякий раз начинал очередную книгу с содержательного резюме, а потом, после завершения поэмы, вставлял перед ним собственно проэмий7. Данный вывод опускает три существенных момента. Во-первых, создаваемая в процессе творчества формула перехода от проэмия к exordium привела лишь к установлению более четкой границы между общими вопросами Вступления и частными. Приведенный же в первом примере стих I, 149 Вступлению не принадлежит. Во-вторых, только книга II имеет переход, синтаксически не связанный с предыдущим текстом. Напротив, в остальных книгах союзы et, atque, sed, словоформа cuius присоединяют предыдущее содержание к последующему. Сомнительно, что в данном случае служебные слова используются как способ искусственного привязывания финала к начальным стихам соседней книги. Соединительная функция союзов и союзных слов реализуется вероятнее всего внутри Вступлений. В-третьих, непосредственный текст всех книг (кроме второй) начинается со слов, логически продолжающих суждение, высказанное во Вступлении, с которых собственно и начинается аргументация: principium (I, 149); primum (III, 94); principio (IV, 54; V, 92; VI, 96) — и таким образом цепочка внешней структуры: проэмий — теоретическое введение — книга представляется неразрывной, что говорит в пользу одновременного появления Вступлений и текста соответствующей книги поэмы.
_______
6Bachmann H. Zur Arbeitsweise des Lukrez // Sokrates. — 1915. — Bd. LXIX. — S. 31
7Ibidem. — S. 33—34; Ср.: Büchner K.Op. cit. — S. 161.
43
Итак, Лукреций, объединив разнородные и разножанровые элементы, в процессе своего творчества добился внешнего единства прологов и предваряемых ими книг. Остается пока неясным, за счет чего достигается внутренняя взаимосвязь Вступлений по вертикали (Вступление+книга) и взаимоотношение по горизонтали (Вступление+Вступление). Для решения этого вопроса нам придется обратиться к понятию о внутренней форме — термину, применяемому для обозначения способов формирования всех отношений, возникающих между компонентами отдельных пластов или сфер произведения8.
Многоцелевое назначение Вступлений в поэме приводит в ходе их изучения к вычленению значимых частей, и чем больше смысловых отрывков находится исследователями, тем больше скептических суждений о возможности решения проблемы композиции9. Однако представляется рациональным не разъединять, но, напротив, объединять эти смысловые группы в своеобразные сюжетные построения с единым тематическим планом и единой смысловой доминантой — в так называемые архитектонические планы. Данные единства, являясь компонентами художественных пластов поэмы, взаимодействуя между собой, пронизывают структуру Вступлений и книг и тем самым создают общую целостность сочинения. Архитектонические планы не существуют в виде изолированных образований: заключающаяся в них тема (за счет диффузии) может одновременно быть частью другого смыслового центра. В зависимости от поставленных автором задач они могут развиваться как в прологах, так и иметь рецепции во всех разделах поэмы. Существуя первоначально в сознании художника на уровне замысла, при его реализации они воплощают центральные авторские идеи и являются организующим фактором всех сторон произведения. В качестве примера можно выявить несколько таких планов: философско-этический, исторический, мифологический (названия довольно условны). Остановимся же лишь на одном из них — философско-этическом — сквозном в поэме, естественность существования которого и необходимость его попытаемся обосновать.
Насколько известно, творчество Лукреция приходится на тот период римской истории, когда ортодоксальный эпикуреизм претерпевает изменения, затрагивающие многие стороны данной философской системы и позволяющие установить глубокие различия в мировосприятии Эпикура и его последователей.
________
8 Маркевич Г. Основные проблемы науки о литературе. — М.: Прогресс, 1980. — С. 106.
9 Среди лукрециановедов такой пессимизм проявляет Г. Барра. См., например, унего: Struttura е composizione del «De rerum natura» di Lucrezio. — Napoli, 1952.
44
Вопросы этики и эстетики, если и не подвергаются прямой ревизии (вспомним, как много было в Риме вульгаризаторов эпикуреизма), то несут в себе определенные черты отхода от классической доктрины. Сама этика как доминирующая часть практической философии становится философией нравственности. В связи с чем в эпикуреизм проникают вопросы, являвшиеся неактуальными для Эпикура и его близкого окружения, — место человека во Вселенной, нравственное совершенствование личности, роль научного знания в образовании человека10. Философия индивидуализма, проповедовавшая уход от проблем общественной жизни для обретения личного покоя и невозмутимой свободы, в поэме Лукреция получает более выраженный социальный характер, становясь своеобразной формой социально-политического недовольства образованной части рабовладельческого общества11. В разработке вопросов исторического развития общества Лукреций особенное внимание уделяет установлению причин нравственного разложения личности, под которыми он понимает страх перед богами и смертью. Заинтересованность поэта проблемой социально-политического переустройства заключается в том внимании, какое он обращает на нравственное совершенствование человека, свободного от гнетущего влияния религиозных заблуждений, что опосредованно приводит к оздоровлению всей общественной системы. В этом смысле личность, достигшая духовного совершенства путем преодоления сверхъестественного культа души и выделившаяся из коллектива как его основная ценность, весьма отличается от эпикурейского индивидуума, погруженного в созерцание своей собственной атараксии. Хотя Лукреций в поэме формально обращается к одному собеседнику, контекст произведения совершенно ясно показывает, что поэт проповедует широкому кругу римских читателей12. Поэтому и передаваемое знание о природе предлагается не только ради самого знания, но и для того, чтобы научить жить. Практическая задача базируется на материалистических воззрениях философского направления, которое, по мнению автора, могло быть единственным, способным дать возможность освободиться от язв современной ему жизни общества, поскольку являлось истинным (ratiovera — I, 50). Отсюда заложенный в поэме драматический конфликт
________
10 Васильева Т. В. О жанре поэмы Лукреция // Проблемы античной культуры. — Тбилиси. 1975. — С. 161.
11 Забулис Г. К. Поэтическая модификация философии индивидуализма накануне и в эпоху Августа: Автореф. дис... докт. филолог. наук. — M.,1983 — С. 3, сл.
12 Crawley L. W. A. The failure of Lucretius: An address to the Auckland classical association. — Univ. of Auckland. — 1963. — Bulletin 66, Classics ser. 5. — P. 9—10.
45
противо
борства светлых сил знания с мраком всеобщей непросвещенности раскрывается Лукрецием в решении самой главной для него задачи — освободить соотечественников от угнетающих их страхов перед богами и смертью.
Именно страх, полагает поэт, мешает нравственному очищению и порождает социальные бедствия. На этом философско-этическом фоне выявляется архитектонический план с профилирующей в нем темой преодоления страхов, имеющей центр наивысшего напряжения во Вступлениях перед каждой книгой, со своим лейтмотивом, внушающим читателю ведущую мысль всей поэмы, — знаменитым рефреном, четырежды повторяющимся в тексте (I, 146—148 = II, 59—61 = III, 91—93 = VI, 39—41), и с характерным для этого плана признаком эволюции. О важности данной темы для Лукреция позволяют судить многочисленные разделы текста произведения, расположенные на разных структурных уровнях, где так или иначе логика изложения материала обусловлена способами избавления человека от всевозможных проявлений «terroranimi». Это свидетельствует, во-первых, о том, что изложение материалистического воззрения на природу является средством освобождения от страха; во-вторых, в соответствии с таким замыслом автора организуется материал всего произведения.
Установить конкретно или вычленить из текста стихи, «относящиеся» к архитектоническому плану, не представляется возможным. План формируют не столько стихи, хотя и они тоже, сколько целая система понятий, представлений и образов, так или иначе решающих и составляющих существо ведущей темы и одновременно всей поэмы. Так, схематично набросанные Лукрецием проспекты содержания книг (I, 50—61, 127—135; II, 62—66; III, 31—40; IV, 25—53; V, 55—90; VI, 43—46; 80—91) не исчерпывают собой тему борьбы со страхами в данных разделах, но представляют концентрированное выражение способов и средств их преодоления на конкретном этапе.
Приведенный в самом начале поэмы пример с Ифианассой (I, 84—101), создавая своеобразный «задний» план, который должен способствовать выделению трактуемой темы, вызывает резко отрицательный эмоциональный настрой по отношению к религиозным установлениям. Во имя умилостивления богини совершается преступление, жертвой которого становится «онемевшая от страха» дочь Агамемнона. Внушаемая читателю мысль достаточно прозрачно намекает: жестокий обряд вызван страхом перед богами, перед их могуществом и карающими потенциями. И этот страх коррумпирует самые святые чувства, разрушает личность, заставляя отца отдать на заклание своего первого ребенка — юное и невинное создание. Лукреций умело и к месту вводит этот мастерский по замыслу и исполнению отрывок.
46
Тема архитектонического плана может развиваться во всем Вступлении независимо от того, относятся соответствующие группы стихов к проэмию или теоретическому введению. Наблюдения показывают, что если Лукреций и отдавал дань традиции, то в значительной степени формально. Обычно проэмий служит для него своеобразным художественным пространством, где он имеет возможность обрисовать этический фон для формирования такого читательского отношения, какого он хочет. Вспомним Вступление II (1—61): балансирование на грани удовольствия и страха, ощущение приятного чувства «замирания сердца» при лицезрении бедствий, угрожающих смертью (а блуждания людей по ложным путям в поисках сомнительного счастья в примере с мудрецом — это нравственная смерть), — все ведет к тому, чтобы изображаемая картина подготавливала читателя к эмфатическому восклицанию автора по поводу «слепых чувств» человека. Чтобы вывод о возможности преодоления нравственных пороков лучезарным светом истины становился столь очевидным, сколько и естественным.
Выявление данного архитектонического плана позволяет проследить на протяжении всей поэмы эволюцию авторского творчества и прийти к выводу о том, что этические задачи поэта обусловливают выбор содержания и последовательность книг поэмы, в чем зримо проявляется идея о необходимости постепенного и постоянного накопления знаний, ибо их недостаток порождает тягостные сомнения разума. Два этапа работы прошел Лукреций, преодолевая с помощью теоретических выкладок трактуемого учения сначала страхи перед богами и страхи перед смертью (I этап, книги 1, 2, 3 и 4). Последовательно и кропотливо разбирает он причины их возникновения, формы и оттенки проявления, а также порождаемый ими «Ахеронт жизни». А затем (2 этап, книги 5 и 6) не менее терпеливо борется с возможностью возобновления страхов перед богами, поскольку за ними уже брезжит страх перед смертью, а там — опять назад, к порочному кругу существования. Подобному мнению не противоречат развитие и пространственная расстановка «исторического» архитектонического плана с темой похвалы Эпикуру и «мифологического» плана, смысловым центром которого становятся обращения поэта к Венере и Каллиопе.
Исследование архитектонических планов убеждает рассматривать Вступления Лукреция как сложные художественные образования, создаваемые в процессе работы над соответствующими книгами поэмы, в последовательности, отраженной рукописными кодексами, в единстве и глубокой внутренней связи с различными структурными уровнями произведения. Использование же столь специфически конструируемых прологов в поэме позволяет судить об эволюции жанровой формы и об особенностях трансформации философского эпоса.