Жилякова Э. М. Проблема жертвенной любви в творчестве Н. С. Лескова ("Захудалый род") // Проблемы исторической поэтики. 2005. Т. 7, URL: http://poetica.pro/journal/article.php?id=2678. DOI: 10.15393/j9.art.2005.2678


Проблемы исторической поэтики


УДК 001

Проблема жертвенной любви в творчестве Н. С. Лескова ("Захудалый род")

Жилякова
   Э М
Томский государственный университет
Ключевые слова:
Н. С. Лесков
«Захудалый род»
долг
счастье
нравственный выбор
тема любви
жертвенная любовь
Аннотация:

Важнейшим элементом в романе Лескова являются вставные новеллы, такова, например, история любви Ольги Федотовны к Василию Николаевичу. Особое внимание автор статьи уделяет образу жертвенной любви и его развитию в небольшом исследуемом отрезке романа Лескова, не забывая об общем контексте.



Текст статьи

Осмысление и творческое овладение Н. С. Лесковым нравственно-этическими принципами, связанными с религиозными представлениями, совершалось не только в лоне церкви, но в большом контексте мировой культуры, охватывающей в своем опыте все ветви христианской и языческой веры. Этот сложный и своеобразный синтез восприятия, обусловленный глубоким пониманием писателем сущности христианского учения как уважения к нравственной природе человека, предопределил особенности поэтики художественных текстов, сочетающих различные традиции в процессе их взаимодействия. Известна широкая и гуманная позиция Лескова в восприятии религиозной ориентации человека(“На краю света”),чтоопределенно выразилось в художественной структуре его произведений, начиная с заглавия и имен героев (“Черноземный Телемак”, “Леди Макбет Мценского уезда”, Дон-Кихот Рогожин, Орест Ватажков).

Особенность мышления Н. С. Лескова, присутствие поэтического и философского аспектов в изображении самого обыденного материала проявляется на всех уровнях организации художественного текста. Одна из отличительных черт эстетики и поэтики Лескова, подготовившая открытия Чехова, — это синтезирование на малом пространстве текста различных, часто противоположных по содержанию и стилистике деталей, образов, восходящих к традициям православной и языческой культуры.

В большие рамки лесковского романа, благодаря его хроникальной природе, легко вводятся эпизоды и сюжеты малой формы. Эти вставные новеллы, сюжетно завершенные и вместе с тем сохраняющие органическую связь с романом, как правило, носят драматический характер, в развитии

_______

* Жилякова Э. М., 2005

 

401

которого важнейшими составляющими являются подвижные, многоуровневые оппозиции, легко переходящие в синтезы, но всегда сохраняющие свою антитетичную природу. Такова вставная история в романе “Захудалый род” (1874) о любви Ольги Федотовны, “единственного друга Варвары Никаноровны Протазановой”1, к юному богослову, будущему архиерею, Василию Николаевичу.

Во вставной новелле (главы VIII—XII) Лесков, предвосхищая коллизии романа, поднимает важнейшую тему русской литературы XIX века — соотношения долга и счастья, проблему нравственного выбора. В рассказе выстраивается оппозиция в понимании самой любви с ее духовным, жертвенным началом (любви во имя другого) и земным, страстным чувством мужчины и женщины:

…любви такой целомудренной и ароматной… я не встречала ничего ей подобного ни в жизни, ни в описаниях (29).

Признание Лесковым конфликтности и единства этих начал в человеческом чувстве закрепляется в тексте привлечением образов, взятых из различных — религиозных, исторических, культурных — контекстов: так рядом оказываются“восторженныйСавонарола”и “наши искусные древние иконописцы”, “святые мученицы” и “Диана”, “черница” и “весталка”.

Глубина и своеобразие лесковской позиции в понимании личности заключается в том, что судьба человека видится писателю в полноте и многообразии проявления его возможностей, в открытости всем сторонам жизни, а потому сюжетные коллизии и характеристики героев строятся по диалогическому принципу, исключающему одномерность и завершенность.

Во вставной новелле дан своеобразный треугольник: две любящие женщины и мужчина. Лесков выводит два типа женского характера — Марьи Николаевны и Ольги Федотовны — в ситуации жертвенной любви. Характерно, что оба эти образа, поэтические и почти идеальные, отличны по своей природе. Марья Николаевна — воплощение православной духовности и самопожертвования, ее подруга, Ольга Федотовна, — выражение земных страстей. Она, как рассказывает повествователь, “воспылала нежною любовию

_______

1 Лесков Н. С. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. М., 1989. С. 27. В дальнейшем в тексте сноски даются на это издание с указанием в скобках страниц.

 

402

к богослову”, который был “высокого роста, с густыми косицами русых волос на висках и с нежным бархатным пухом вокруг свежих розовых щек; большие небесного цвета глаза его так отрадно глядели из-под длинных темных ресниц” (36). Лесков, выстраивая свое понимание личности, включает в описания героинь детали, резко драматизирующие и осложняющие эти образы, снимающие апологетику какого-то одного начала, а тем самым типологически сближающие изображаемые характеры.

В описании портрета Марьи Николаевны, выдержанном в православном каноне, содержится, однако, инородный элемент — упоминается имя Савонаролы, монаха католической церкви:

Марья Николаевна была хороша собою, но хороша тою особенною красотою, которая исключительно свойственна благообразным женщинам из нашего духовенства. Эта красота тихая, скромная, далекая от всяких притязаний на какую бы то ни было торжественность, величие и силу своего обаяния; она задумчива, трогательна, является как бы вместилищем заключенной в ней красоты духовной. О такой красоте прекрасно говорил восторженный Савонарола, впрочем и наши искусные древние иконописцы, изображая лики святых мучениц, умели передавать в их изображениях эту мерцающую красоту (29—30).

Имя Джироламо Савонаролы(1452—1498) вносит в возвышенную характеристику Марьи Николаевны обертон, предвещающий развитие мотива несостоявшегося счастья и невоплощенной мечты. Трагическая судьба Савонаролы —восторженногоибескомпромиссного защитника христианских заветов, врага роскоши и фанатика аскетизма —вызывалаинтересврусскомобществе1850—1860-х годов. Характерно обращение к образу флорентийского проповедника поэта А. Н. Майкова. В стихотворении “Савонарола” (1851, опубл. в 1857) создан образ демонической силы и глубоких противоречий. Стихотворение Майкова построено на контрасте картины праздничной, карнавальной Флоренции и облика мрачного, страстного Савонаролы — обличителя пиршества и бесовства. Поэт показал необычайную силу воздействия проповедей монаха на души людей. В эпилоге описана гибель Савонаролы и дается оценка его трагической судьбы:

Своею кровью жизни слово

Ты освятил, — и возросло

 

403

Оно могуче и светло;

Доминиканца ж лик суровый

Был чужд любви — и сам он пал

Бесплодной жертвою…2

В ряду материалов, связанных с Савонаролой, интересна историческая монография Н. Осокина “Савонарола и Флоренция”3, опубликованная в 1865 году. Опираясь на большой документальный и научно-исторический материал, автор монографии нарисовал личность Савонаролы и картину его эпохи как выражение крайностей кризисного момента в развитии Италии. Судя по монографии Н. Осокина, личность и судьба Савонаролы оказались интересны для русского общества 1860-х годов. В позиции Савонаролы многое было созвучным настроению прогрессивно мыслящей русской интеллигенции. Это неприятие роскоши и разврата сильных мира Италии — аристократии, Медичей, папы Александра VIБорджиа; защита нравственной чистотыи требование исполнения христианских заветов, высокие идеалы всеобщего гражданского равенства, преданность родной Флоренции, страстная сила убеждения и личного подвига. Актуальной проблемой оказалась нетерпимость и жестокость Савонаролы, которые, по мысли Н. Осокина, явились источником трагедии флорентийца: проповедь “душного аскетизма”, сурового пуританства, умерщвление праздничного ощущения жизни, вносимого духом Возрождения:

Вместо шумящей разодетой толпы, теперь грубые черные платья, четки, истомленные долгим бдением и постом, лица… Для чего все это делал повелитель Флоренции? Если мы приняли его за представителя идей гражданской свободы, то как примирить с этим аскетический характер его нравственной реформы? Как можно было так слепо бороться с историею, восстанавливая какое-то апостольское христианское братство? (159)

Имя “восторженного Савонаролы” в тексте романа Лескова рядом со словами о “наших искусных древних иконописцах” явилось не только подтверждением духовной красоты христианских идеалов, но одновременно сигналом

_______

2 Майков А. Н. Избранные произведения. Л., 1977. С. 235.

3 Осокин Н. Савонарола и Флоренция: Историческая монография // Ученые записки Казанского университета. 1863. Вып. 1—2. Казань, 1865. С. 3—320. В дальнейшем сноски в тексте даются на это издание с указанием в скобках страницы.

 

404

грядущего бедствия. Действительно, Марья Николаевна воспротивилась любви брата и Ольги Федотовны, полагая, что земная радость помешает учебе Василия Николаевича, его будущей карьере архиерея, отвлечет от исполнения долга. И отдав свою жизнь во благо близких (Лесков приводит евангельский текст, говоря о героине: “Нет большей любви, кто душу свою положит”), Марья Николаевна, однако, не сделала брата счастливым, не дав развиться “целомудренному и ароматному” чувству, лишив его и подругу свою радостей жизни. Рассуждения Н. Осокина — автора научного исследования о духовной драме Савонаролы по содержанию и стилистике соотносимы со смыслом и поэтикой  художественного текста Лескова. В научном исследовании о Савонароле пишется:

Это та же любовь, но высшего разряда, доступная только призванным натурам. Под белой рясою монаха-аскета билось теплое сердце ученика Фомы Аквинского, сердце, полное бесконечной отеческой любви к погибающему городу, сердце мягкое и женственное, это сердце любило, но иною, не простою мирскою, любовью. Оно было из числа тех, которые, как говорит Петрарка, “не испытали обаяния сладостных ночей”: “Nonsentailsuondell' amorosenotte” (160).

В высшей степени характерно, что Лесков вводит в художественный текст документальное имя Савонаролы, а академический ученый Н. Осокин апеллирует к поэзии Петрарки.

Таким образом, имя Савонаролы вводит образ Марьи Николаевны в большую историческую, нравственно-философскую перспективу и позволяет Лескову выстраивать концепцию свободы нравственного самоопределения человека, права на решение своей судьбы и утверждает недозволенность ограничения этой свободы никакими системами, даже самого, казалось бы, высшего порядка. Вместе с тем, право свободы выбора не отменяет в этической позиции Лескова проблемы нравственного долга и ответственности человека. Имя Савонаролы и поднимаемый в связи с ним комплекснравственно-этическихвопросов становится в романе одним из ключевых, с которым окажутся связанными и другие герои. Так, образ Червева — с его нравственным максимализмом и утопическим идеалом братства (“жить для всех и все для одного”) — оказывается типологически соотносим и с судьбой итальянского реформатора, и Марьи Николаевны.

 

405

На пересечениитрадиций православной и античной культуры строится и образ Ольги Федотовны. Драматическая ситуация этой героини состоит в том, что она сама, своей волей отказывается от любви, не без влияния Марьи Николаевны, опасаясь за будущее Василия Николаевича. В душе Ольги Федотовны в драматической коллизии сошлись высокая жертвенность и страстное любовное чувство. Для художественного воплощения нравственного и психологического конфликта Лесков использовал два стилистических пласта: евангельский и античный. При этом каждый их них несет не только сюжетный мотив, но и экспрессивную тональность.

Введение образа целомудренной Дианы, богини охоты, покровительницы растительного и животного мира, связано в романе с описанием вспыхнувшей любви молодых людей, вынужденного обмана и единственного поцелуя. “Ольга Федотовна, — говорится в романе, — притравила (семинариста. — Э. Ж.), как Диана Актеона”. Трактовка образа богини Дианы и сюжета с Актеоном в русской литературе ко времени написания “Захудалого рода” имела целую традицию. Н. М. Карамзин в “Рыцаре нашего времени” (1802—1803) назвал последнюю главу, заключающую “романическую историю” о духовном развитии молодого человека по имени Леон, “Новый Актеон”. В этой главе с юмором рассказано о любопытстве и восхищении героя-подростка, впервые нечаянно увидевшего во время купания красоту молодой женщины, и о пережитом им чувстве неловкости и боязни быть наказанным:

Несчастный Актеон! Вот наказание за твое любопытство видеть богиню без покрова! К счастью, графиня была не так зла, как Диана, и не хотела затравить его, как оленя4.

Не делая из Эмилии Дианы, Карамзин тем не менее вводит мифологическую историю в контекст своего романа, оттеняя по контрасту с трагической неотвратимостью в судьбе Актеона счастливую молодость своего героя. Но самое появление мифологического сюжета о Диане и Актеоне открывает в теме любви перспективу развития как в сторону жизнеутверждения, так и в сторону трагизма.

Образ богини-весталки в знаменитом стихотворении А. А. Фета “Диана” явился выражением идеи чистоты, целомудренности и “красы непостижимой”. Поэтическое создание

_______

4 Карамзин Н. М. Сочинения: В 2 т. Т. 1. Л., 1984. С. 584.

 

406

Фета было прочитано Достоевским в статье “Г-н-бов и вопрос об искусстве” (1861) как “моление перед совершенством прошедшей красоты и скрытая внутренняя тоска по такому же совершенству, которого ищет душа, но должна еще долго искать и долго мучиться в муках рождения, чтоб отыскать его”5. В целом размышления Достоевского философско-эстетического содержания связаны с его отстаиванием идеи значимости художественной природы искусства в полемике с революционно-демократической критикой. Однако в оценке Достоевского необычайно значим общечеловеческий нравственный аспект. “Сколько мучительной грусти скрывается в энтузиазме поэта!” — восклицает писатель-критик, выдвигая на первый план противоречивое по своему содержанию “эстетическое” переживание самого Ф. М. Достоевского, выразившееся в идее непостижимости прекрасного и жизни как вечного искания его.

Лесков опирается на эту традицию и развивает ее, воплощая концепцию гармонически развитой личности, чуждой в своем духовном развитии всякой односторонности. Введенный им образ Дианы, овеянный радостным светом и одновременно грустным томлением, служит обнаружению двойственности, драматической противоречивости образа и судьбы Ольги Федотовны, оказавшихся типологически сходными с образом и судьбой Марьи Николаевны.

Отказавшуюся от любви героиню Лесков сравнивает не только с Дианой, но и с “черницею”, оплакивающею в келье свое одиночество — она уходила на чердак в чулан, где целебные травы сушились и сверху в слуховое окно вдаль смотрела да пела жалким голосом:

Ты проходишь, дорогой друг, мимо кельи,

Где несчастная черница ждет в мученьи!

Черницей все сама себя воображала! (46)

Вся эта история обрамлена печальным, но поэтически светлым комментарием, восходящим к Откровению Иоанна Богослова и к пушкинскому тексту:

В такое короткое время любовь эта зародилась, дошла до зенита и, совершив свое грациозное течение, спала звездою на землю, где проросла травой забвения (35).

_______

5 Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Т. 18. Л., 1978. С. 97.

 

407

В последних строках X главы Лесков в одну фразу стянет характеристики, подчеркивавшие в своем лаконизме несчастливую судьбу и Ольги Федотовны:

Так и осталась Дианой, весталкой и бабушкиной горничной.

В финале этой маленькой новеллы, завершая рассказ о герояхтреугольника,Лесковв судьбеВасилия Николаевича представил третий вариант драмы человека, положившего жизнь на исполнение долга и не познавшего обыкновенных земных радостей. Через обостренное восприятие девочки и зоркий взгляд старой княгини Протазановой Лесков показывает разрыв между высоким общественным положением героя (весь город собрался к обедне, которую проездом с епископской кафедры на архиепископскую служил бывший семинарист; “мне казалось, что мы находимся на небе” — это слова юной княжны) и одиночеством этого “сурового старика в тяжелой золотой шапке”, “большого, тучного, с большою бородой, тяжелым медлительным взглядом и нависшими на глазу густыми бровями” (47). И то, что постаревшие Василий Николаевич и Ольга Федотовна помнят о днях юности (он присылает ей шелковую материю, а та относит ее в церковь на завесу), только усиливает драматический тон рассказа об “этом позднем эпизоде”.

В небольшой истории, уместившейся на нескольких страницах, Лесков выстроил концепцию гармонического духовного развития человека. Этот рассказ содержанием авторской позиции, темой и поэтикой предвосхищает чеховского “Архиерея”. В самом же романе “Захудалый род” он явился начальным звеном большой хроники, внутренним камертоном, по которому писатель настраивал драматически напряженный ход событий и описание духовного развития героев всего произведения.




Просмотров: 3053; Скачиваний: 30;