Рогощенков И. К. Камо грядеши? (Чье "евангелие" в романе Булгакова "Мастер и Маргарита"?) // Проблемы исторической поэтики. 2005. Т. 7, URL: http://poetica.pro/journal/article.php?id=2700. DOI: 10.15393/j9.art.2005.2700


Проблемы исторической поэтики


УДК 001

Камо грядеши? (Чье "евангелие" в романе Булгакова "Мастер и Маргарита"?)

Рогощенков
   И К
Петрозаводск
Ключевые слова:
М. Булгаков
"Мастер и Маргарита"
"Белая гвардия"
"Дьяволиада"
Евангелие
духовность
традиции Достоевского и Гоголя
рационализм
жертвенность
добро и зло
Аннотация:

Автор статьи ставит читателя перед неизменно острым вопросом "куда идём": к Евангелию истинному или к ложному мудрованию сатанинскому? Богатая материалом статья открыта для собственных выводов читателя.



Текст статьи

…видех сатану яко молнию с небес спадша.

…се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу.

Лк. 10:18, 31

…зрите, не ужасайтеся: подобает бо всем сим быти.

Мф. 24:6

Ныне суд есть миру сему: ныне князь мира сего изгнан будет вон.

Ин. 12:31

Не смущают ли вас “евангельские” главы романа М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”, их едва ли не кощунственные отличия от признанных Церковью (например, у Иешуа был только один апостол, да и тот грубо искажал слово учителя; Иешуа просит Воланда, то есть Бог — сатану, устроить посмертный приют Мастеру и Маргарите, многое другое)? Их художественная яркость, историко-философскаясодержательностьв сравнении с остальным текстом романа, их глубокая связанность с главными героями, опять-таки возвышающимися над массой сереньких и нравственно ущербных людишек, придает этим главам особое значение. Что же получается: самые важные и задушевные страницы — с явным поползновением на кощунство?

Одно из изданий “Мастера и Маргариты” (М.: АСТ “Олимп”, 2001) рекламируется так:

Это самый загадочный из романов за всю историю литературы ХХ в. Это — роман, который почти официально называют “Евангелие от Сатаны...” Итак, какие страницы “Мастера и Маргариты” надиктованы Силами Света? И какие —

_______

* Рогощенков И. К., 2005

 

606

наоборот — писаны со “слов” Сил Тьмы? Пока что этого не знает никто. Прочитайте. Может, вы узнаете это первыми?..

Однако в послесловии к роману Елена Миллиор, хотя и оговаривается, что “и самое пристальное внимание и самое тщательное исследование не раскроет до самого дна глубину этого произведения”, тем не менее находит едва ли не окончательный смысл спора между Пилатом и бродячим философом Иешуа. Пилат прощен, но сам спор не разрешился согласием, потому, по Е. Миллиор, вступает в дело третья сила и обещает свободное и достойное разрешение: “Все будет правильно, — говорит Воланд, — на этом построен мир”. Вот так: Воланд — гарант блага в мире.

В “Булгаковской энциклопедии” еще яснее и проще: автор “Мастера и Маргариты” целиком полагался на исследования Эрнеста Ренана, разделял его взгляды на жизнь Иисуса Христа.

Любое направление хотело бы присвоить себе такого писателя, приспособить его творчество к своим целям. Тут-то и начинаются натяжки: умышленно или неумышленно опускают очевидный факт, что Булгаков работал в духовных традициях Гоголя и Достоевского.

Оба они предостерегали от нарастающего в России господства материального над духовным. Гоголь “смеялся сквозь слезы”: плоть разрастается в человеке, и душе его становится тесно, поместиться ей негде, душа мертвеет, в ней заводится все низменное — приобретательство, скопидомство, себялюбие, формализм в вере. Консерватору уже хранить нечего, энергичному прогрессисту бороться не за что, стремиться не к чему... Достоевский исследовал последствия карамазовского жизнелюбия-сластолюбия: среди законных детей Карамазова попадаются те, кто не принимает мир Божий, а среди незаконных — смердяковы, превосходный материал для революций...

Только имея в виду эти традиции, можно понять булгаковскую способность воплощать свои надмирные видения в реалистических и художественно совершенных образах. Понять, чье “евангелие” и зачем писатель включил его в роман.

Действие дьявольских сил в мире Булгаков почувствовал и опознал в Гражданскую войну, результат опознания — роман “Белая Гвардия”. В благополучную пору действительность представляется обманчиво добропорядочной,

 

607

не таящей в недрах ничего темного и злого. Во время великих потрясений установившийся, казалось, прочно миропорядок раскалывается, обнажаются неведомые ранее таинственные глубины. В отдельных обломках-островках старого быта, как у Турбиных, еще сохраняется завещанный родителями семейный лад, не отнимается и Божья благодать: горячо молится Елена перед иконой Божьей Матери — и совершается чудо: умирающий Алексей оживает. Бывает и так, что потрясенный открывшейся бездной зла человек возвращается в лоно Церкви — наркоман и богоборец, голубоглазый Русаков (говорящая фамилия у Булгакова — не надежда ли на возрождение народа нашего?).

Чаще при разверзшейся бездне привычная действительность поражает новым обличьем: народ, который наши великие называли богоносцем, оборачивается древним ушкуйником, разбойником нераскаянным, выдвигающим себе в вожди то Петлюру, то еще хуже — возносит, не желая того, сатану-Троцкого с его предшественником Шполянским, провокатором и растлителем (“мерзости в нем, как в тысячелетнем дьяволе”, — пишет Булгаков), с его аггелами-большевиками (черными служителями сатаны, в отличие от светлых ангелов Божьих).

А тут сами священнослужители вновь распинают Христа: петлюровское войско встречают звоном колоколов (“словно сатана влез на колокольню”), молятся “о даровании победы и одоления революционному оружию народной украинской армии...” Заметим, что такие поступки “попов” при народе гораздо заметнее, чем мученическая кончина многих и многих православных епископов, священников и мирян вовсе без свидетелей или при малом их числе.

Почему же на святой Руси наступило лихое время? Булгаков отвечает в традициях православной русской мысли, литературы.

Удивительный сон Алексея Турбина в первой части “Белой гвардии”. Снится ему вахмистр Жилин, погибший вместе с эскадроном в 1916 году, и полковник Най-Турс, еще живой. Оба они — в раю. Жилин рассказал Турбину, как апостол Петр впустил туда весь эскадрон с обозами
и бабами, горланящий песню “Дунька, Дунька, Дунька я! Дунька, ягодка моя...” Жилин и с самим Богом “разговаривал неоднократно”, узнал от Него, что “таких дураков, как наши попы, нету других на свете”, что приготовлено в раю помещение для большевиков, которые погибнут в предстоящих

 

608

боях на Перекопе... На вопрос Жилина: они же неверующие? — последовал ответ:

Ну не верят... что ж поделаешь. Пущай. Ведь мне-то от этого ни жарко ни холодно. <...> Потому мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку... все вы у меня, Жилин, одинаковые — в поле брани убиенные. Это, Жилин, понимать надо, не всякий это поймет.

Жилин, богатый здравым смыслом, понял: в конце романа он явится во сне замерзающему красноармейцу и спасет от верной гибели.

Булгаков передает религиозное сознание не Турбина, а Жилина, то есть народно-массовое, известное Турбину, может быть, принятое им сочувственно. Близко Булгакову раскрывает мировоззрение крестьян Сергей Есенин. Там и там Бог, апостолы — человекообразны, точнее — мужикообразны, поступают и рассуждают по-мужицки.

А. С. Хомяков в записках по всемирной истории, указывая на человекообразие богов в верованиях древних греков, находит подобное в религиозных воззрениях славян-язычников, его тревожат могущие быть последствия: вдруг унаследовали характерное для язычников и славяне-христиане? К. Н. Леонтьев прямо, жестко выступает против “розового христианства” образованных слоев, предостерегает и от недостатка византизма, то есть слабой религиозной дисциплины в простом народе. В наше время, рассказывали мне знающие, в храмах предпочитают приобретать иконы так называемой новозаветной Троицы, сюжет которых пришел к нам с католического Запада, где изображение Отца и Сына человекообразно, а Святого Духа — реалистично (голубь). Символическое изображение Троицы по св. Андрею Рублеву (три ангела) вызывает недоумение: зачем нам предлагаете трех девушек?

Булгакову, как видим, близки мысли и тревоги Хомякова, Леонтьева: трагедия России в измене самой себе, в утрате нравственно-религиозного духа, который освящал жизнь и быт, воспитывал согласие и единодушие в народе, самоотверженность ради высших целей — защиты Веры и Отечества. Теперь же — “Один верит, другой не верит, а поступки… у всех одинаковые”, недостойные. В смешении и уравнении веры и неверия, добра и зла Булгаков находил дьявольское наваждение.

 

609

В современной ему литературе Запада уже чувствовалось это наваждение. В семнадцатом веке, при Корнеле и Расине, верили в победу разума над себялюбивыми страстями, считали несовместимыми добро и зло, так как в них — противоположные сущности, субстанции. Даже носителями этих сущностей в драмах становились разные герои. Французская революция конца восемнадцатого века смешала и опрокинула нравственные установки: признававшееся добром стало злом и наоборот. Девятнадцатый век, разочаровавшись в разуме как в корнелевском классическом, так и в новом революционном, отдался исследованию человеческих страстей. Персонажи романов — не безупречные герои или черные злодеи, а обыкновенные люди, которые могут быть то добрыми, то злыми, хотя сущности добра и зла мыслятся как различные, противоположные.

Началодвадцатого века продвинулось значительно дальше в смешении и уравнении добра и зла. Знамением времени стала новелла Франца Кафки “Превращение” (1912). Совершенно фантастическое происшествие — превращение человека в насекомое — изображено самым реальнейшим событием. Семья превращенца воспринимает случившееся как в высшей степени неприятное, но все же чисто бытовое. Это продолжается довольно долго в тепло-хладном быту семьи, пока ни с того ни с сего у превращенца любовь к отличаемой им его младшей сестре не сменяется озлоблением, а сочувствие, сострадание членов его семьи к нему не переходит —через страх —в ненависть. Причем доброе и злое исходит из одной сущности души, душа оказывается простой и цельной, нет даже следов борьбы противоположных начал, она поворачивается к ближнему, словно двуликий Янус, то одной — доброй, то другой — злой сторонами. Более того, фантастическое, иррациональное, точнее — инфернальное, адское утверждается господствующим в жизни, по своей прихоти навязывает миру, в его формах, свою жуткую логику.

В наше время кафкианство составляет существенность не только культуры Запада и Америки. К великому сожалению, заполонило оно культуру России. Не даром же, к примеру, Е. Миллиор гарантом благополучия в мире видит Воланда.

У Булгакова восприятие воплощенного в быт дьявольского совсем иное. “Белая гвардия” завершается веселым сном мальчика — Петьки Щеглова и картиной ночного неба:

 

610

…вся тяжелая синева, занавес Бога, облекающий мир, покрылась звездами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом у Царских врат служили всенощную.

Кончается война. Завершился кошмарный сон эмиграции для генерала Хлудова — он возвращается на Родину: “Душа суда требует!” (“Бег”). Наступает мир.

Все пройдет: страдания, муки, кровь, голод, мор... а вот звезды останутся... Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

Почему смотрим в темную дьявольскую сторону и пренебрегаем звездной Божьей? Зачем, верим или не верим, а поступаем одинаково дурно?

Сменивший Гражданскую войну гражданский мир не приносит покоя душе писателя: под видом преобразовательных — разрушительные силы действуют в обыденщине, обывательщине (“Дьяволиада”). Затем эти силы проникают в околонаучную среду. Профессор Персиков делает открытие, обещающее быстрые размножение и рост живых организмов, но до полного испытания не внедряет в производство. Некто по фамилии Рокк решил иначе: открытие пусть без промедления служит республике. Невежественный и оттого самоуверенный, не растративший энергии победителя, обретенной на Гражданской войне, он не хотел ждать милостей от природы, а по фронтовой привычке поспешил взять силой ее богатства. Результат — катастрофа с неисчислимыми жертвами (“Роковые яйца”).

Наконец, силы, выдающие себя за созидательные, по сутиразрушительные,овладевают наукой: гениальный хирург, профессор Преображенский, пародируя свою фамилию, возымелмечтупреобразить жизнь человеческую, самого человека, используя достижения рациональной науки, и терпит сокрушительную и позорную неудачу... (“Собачье сердце”).

После “Белой гвардии” и повестей “Дьяволиады” Булгаков посвящает большой роман исследованию силы, обещающей преображение и несущей разрушение жизни. Эту силу недостаточно показать извне, внешний ее облик, надо обязательно высветить изнутри ее существенность. Потому значительное место в новом романе занимает исповедание веры самого Воланда, духа зла, — “Евангелие от Воланда” или “Евангелие от дьявола” (названия глав ранних редакций), варианты названий романа соответствующие: “Черный

 

611

маг”, “Князь тьмы”. Многое из ранних редакций издано с комментариями В. И. Лосева.

Сынпрофессорабогословия,самверующий,по воспоминаниям близких ему людей, Булгаков хорошо знал и понимал христианское учение о двух природах Иисуса Христа — Божеской и человеческой, сопряженных в одной личности Богочеловека. Не всякому взору доступна Божеская природа. Так, ученые фарисеи видели в нем только человека смертного.

Апостол Павел засвидетельствовал, что христиане понимают Христа не как язычники: “аще и разумехом по плоти Христа, но ныне к тому не разумеем” по плоти, а по духу, ибо христиане “нова тварь” (2 Кор. 5:16—17). Христиане отказываются от своей плотской воли и плотского мудрования, предаются воле и премудрости Божьей. “Бог гордым противится и живет только в смиренном сердце”, — выражает общую мысль верующих афонский старец Силуан. Сатана не может восприять божественную природу Иисуса Христа, ибо отвергает Бога и отвержен Богом, “сего миря князь”(Ин. 14:30),мира,который “весь во зле лежит” (1 Ин. 5:19). Князю тьмы доступна одна человеческая природа Христа, да и то не по правде: сатанинская гордость застилает взор, искажает даже малую правду1.

Булгаков точен в исполнении своего замысла — показать дьявольское изнутри. Самый убедительный штрих в романе, как бы автограф сатаны на его “евангелии”, это — внушение Воланда своему окружению, что Иешуа просит его (Бог — сатану!) освободить Пилата и наделить покоем Мастера. Воистину гордость сатанинская!

В Евангелии от Иоанна (14:30) читаем: “…грядет бо сего мира князь и во Мне не имет ничесоже” (слова Христа). Потому князь тьмы, по словам свт. Филарета Дроздова (“Слово в Великий пяток”, 1812), хочет убедить народы “устами своих единомышленников”, “Яко человек сей грешен есть” (Ин. 9:24). Так и у Булгакова. Воланд не захотел и не мог увидеть в Иешуа божественного, но не нашел ничего греховного в человеке, ему осталось лишь клеветать, проявить еще одну черту сатанизма. Клеветой пропитаны все рассказы Воланда из евангельской истории.

_______

1 Иешуа — сокращенное из Иегошуа и значит «помощь Иеговы» или «Спаситель»; греческаяформаеврейскогослова «Иешуа» — Иисус (Библейская энциклопедия. Труд и издание архимандрита Никифора. М., 1891. С. 338. Репр. изд. М., 1991).

 

612

О лжи из гордости говорилось: якобы Сам Бог просит сатану дать покой Мастеру...

Воланд поведал, что у Спасителя не было ни двенадцати, ни семидесяти учеников-апостолов, а ходил за Ним, не считая праздных зевак, сборщик податей — грубый и бестолковый, записанное им “представляет собою несвязную цепь каких-то изречений, каких-то дат, хозяйственных заметок и поэтических отрывков” (глава 2). Левий Матвей во время казни голгофской проклинает “бога разбойников” (глава 16) — намек Воланда на Христа, обещавшего рай раскаявшемуся разбойнику, видимо, выражающий ненависть к божественному милосердию.

Иешуа, по Воланду, говорит:

…всякая власть является насилием над людьми и что наступит время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти (глава 2).

“Наступит время” — означало наступление вожделенного безвластия еще на земле, когда мировая история не закончится. Такое учение можно найти в коммунистической доктрине, у либералов, демократов, вплоть до анархистов и сектантов. Христианский взгляд на власть и государство другой: нет власти аще не от Бога, воздадите кесарево кесарю, а Божье Богу.

В Евангелииот Матфея (26:61) по наущению сатаны лжесвидетели клеветали на Иисуса Христа: “сей рече: могу разорити церковь Божию и треми денми создати ю”.

На самом деле “Он же глаголаше о церкви тела Своего” (Ин. 2:21). Лукавый Воланд вкладывает в уста Иисуса следующее:

Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины (глава 26).

Во-первых, Новый Завет восполняет, а не отрицает Ветхий Завет — “храм старой веры”. Во-вторых, замена веры  истиной (не от Бога) — это чистейший рационализм, ведущий к безбожию, ничего общего не имеющий с христианством.

А увлекательная детективная история об убийстве Иуды по негласному повелению Пилата, тоже противоречащая Евангелию? Рассказана для смягчения вины “малодушных человекоугодников истиною Божиею жертвующих буйству человеческому” (свт. Филарет Дроздов. “Слово в Великий пяток”, 1812).

 

613

Определение Воланда в эпиграфе к “Мастеру и Маргарите”: “…часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо” (Гете. “Фауст”). Так ли это на самом деле — вромане?Напервыйвзгляд,оннаказует “буйство человеческое”. Разной степени тяжести, зато в равной степени изощренным наказаниям подверглись люди нечистые на руку — мелкие приобретатели, пустые прожигатели жизни, небокоптители разного рода: администрация варьете вплоть добуфетчика,дядя Берлиоза, председатель жилтоварищества Никанор Иванович, оклеветавший Мастера застройщик АлоизийМогарычи многие другие. Кто не признал существования сатаны — пострадал много: Берлиоз, конферансье Бенгальский, буфетчик из варьете, некстати перекрестившийся, поэт Иван Бездомный. Что-то смекнувшие и принявшие веления странных посетителей Москвы, как дядя Берлиоза, отделались легким испугом. Не пострадали совсем те, кто, хотя бы на время для достижения своих целей, душевныеустремлениясогласилс волеюВоланда, —Маргарита, чтобы найти Мастера. Тут вовсе не наказание зла, а месть тем, кто отверг существование и власть дьявола, нравственные качества наказанных — отнюдь не главное.

Эти соображения помогут разрешить недоумение, неизбежно возникающее у внимательного читателя и исследователя творчества Булгакова. В “Белой гвардии” большевики, красное воинство — аггелы, служители сатаны, а в “Мастере и Маргарите” свита Воланда борется с большевиками, поджигает их столицу. Так перемениться взгляды писателя не могли. Тогда цензурные соображения? Тоже нет. Булгаков показал тайну исполнителей сатанинского замысла. От успехов у них закружились головы, они настолько вознеслись, что решили делать дело сатаны без самого сатаны. За это поплатились — в романе. И в жизни: власть коммунистов в России без надмирного идеального оправдания не устояла на материалистической основе. Казавшаяся нерушимой — рухнула сразу и навсегда. Может быть, Булгаков предполагал подобный исход? Однако заветы Воланда живы, воплотились в разрушительные начинания либералов и демократов. В романе сатана оставил Москву, а “тьма, пришедшая с запада, накрыла громадный город” — Москву и всю Россию в наше время.

Что значит “Великий бал у сатаны”?Никого не обделяютвниманием хозяева бала. Приглашены, естественно, только безбожники. Кто-нибудь из свиты Воланда им — бывшим убийцам, предателям, грабителям, отравителям, кровосмесителям,

 

614

развратникам, содержателям публичных домов, совратителям, растлителям тел и душ — возглашает: “Я восхищен!” Недостойные человека дела исполнены по наущению дьявольскому. Бал — награда, признание заслуг во зле? Утешение, хотя бы ведущее к погибели души? В царстве тьмы нет милосердия. Хладно-пренебрежительно-презрительное снисхождение. И только. Наказание зла злом — только его удвоение, а не исправление.

Воланд зло в мире считает необходимым и вечным, потому снисходителен к недобрым. Бесконечное соседство зла с добром, дьявола с Богом — наиболее рационально-совершенный принцип Вселенной: “Все будет правильно, на этом построен мир”. Потому раб зла и раб добра — одинаковорабы, лукавит Воланд в споре с Левием Матвеем (глава 29). А еще он, “дух зла и повелитель теней”, утверждает: жизнь без него невозможна:

…что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?

Очередной софизм: жизнь в существе и тень, отбрасываемая существом, разве субстанционально едины?

Булгаков сознательно, строго и последовательно противополагает на протяжении всего романа псевдофилософию “евангелия от дьявола” подразумеваемому истинному Евангелию. Высказать мыслимое, подразумеваемое — общественная обстановка не позволяла. Теперь можно сделать это за писателя.

Процитируем апостола и евангелиста Иоанна Богослова: “Бог любы есть” (1 Ин. 4:8).

Бог возлюби мир и Сына Своего единственного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3:16).

Заповедь Христа:

…да любите друг друга, якоже возлюбих вы. Больше сия любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15:12—13).

Мир совершенной любви, побеждающей зло претворением его в добро, противополагает Булгаков царству тьмы.

 

615

Здесь нельзя помыслить о зле, ибо, — пишет св. прав. Иоанн Кронштадский, — даже “мыслить какое бы ни было зло есть дьявольское дело: дьявол в человеке и с человеком мыслит его”.

Недаром сказано: “мир во зле лежит” (1 Ин. 5:19). Цивилизованное человечество избрало путь братоубийцы Каина. В Библии (Быт. 4:17—22) о его потомках говорится: Енох “бе зиждяй град...” Иовил “бяше отец живущих в селениях скотоптателей...” Иувал “бяше показавый певницу и гусли...” Фовел “бяше млатобиец ковач меди и железа”. Материальная культура человечества начиналась потомками братоубийцы, продолжается братоубийственными войнами и революциями. Об этой трагедии человечества писал современник Булгакова Максимилиан Волошин (“Путями Каина”):

Строитель городов — построил первый тюрьмы;

Ковач металлов —

Сковал он первый плуг, топор и нож...

…………………………………………..

Так стал он предком всех убийц,

Преступников, пророков — зачинатель

Ремесл, искусств, наук и ересей.

…………………………………………..

Когда из пламени народных мятежей

Взвивается кровавый стяг с девизом:

“Свобода, братство, равенство иль смерть” —

Его древко зажато в кулаке

Твоем, первоубийца Каин.

Такими, согрешившими каиновым грехом, видит Булгаков Москву и москвичей. Даже лучшие из них в сатанинской гордости Воланда находят высоту и мощь интеллекта и воли, свободу творчества жизни, в лукавых его софизмах — мудрость. В сатанинской клевете — настоящую правду, высший последовательнейший реализм, глубокое проникновение в историю, открытия в области человеческой психики и общественного бытия. Сатанинскую хладно-презрительную снисходительность к разгулу низменных страстей называют гуманизмом. С таким умственно-нравственным багажом невозможно стать выше “евангелия от сатаны”. Вот и Мастер, услышав в точной передаче Ивана Бездомного рассказ Воланда, “молитвенно сложил руки и прошептал: «О, как я угадал! О, как я все угадал!»” (глава 13). Писатель наделил героя своими страданиями, но не творческими прозрениями.

 

616

Булгаков запечатлел величайшую духовную трагедию послереволюционной России, подготовленную либерал-безбожниками до революции. Умнейших, образованнейших и талантливейших, недовольных наличной действительностью увлекло рационалистически-сатанинское понимание мира, сущности бытия, Божеского и человеческого в нем. Страстно желая преобразить жизнь, они выбрали ложный путь — разрушительный. Булгаков написал новую поэму о них — “мертвых душах” и “бесах”, поднявшись до своих учителей — Гоголя и Достоевского в способности воплощать надмирные видения в совершенные и реальнейшие по форме образы.

А жертва Христа во спасение человечества?

Жертва открыла перед ним новые возможности. Она совершена, чтобы не насиловать свободную волю человека: каждый теперь видит свет креста Христова умственными очами, может поверить в его спасительную силу, идти к спасению путем крестным. По слабости человеческой и кознях дьявольских живая горячая вера охладевает сомнением или окостеневает до обрядоверия. Для возгревания ее люди нуждаются в помощи Божьей, она приходит в изменении, нарушении привычно текущей жизни. Оттого человеческая история изобилует необычным и невиданным. Сюда относятся чудеса, сотворенные Богом и его святыми. Религиозные движения, цель которых не реформирование и обновление Церкви, а более полное раскрытие в вероучении тех сторон, что были как бы в тени, а теперь востребованы изменяющейся действительностью. Наконец, даже ереси, вызывающие мощное умственное и нравственное напряжение в борьбе с ними.

Накануне гибели исторической России в начале двадцатого века нам ниспослан Провидением почин русских православных монахов на Святой Горе Афон, долженствующий оживить и укрепить нашу веру. Это почти забытое ныне движение имяславцев (1910—1913). Они стряхнули пыль с древних хартий и возродили почитание Имени Божьего наряду со св. Иконами и св. Крестом. Для верующего в Имени Божьем, как в нерукотворном образе, говорили они, Сам Бог. Через принятие в ум и сердце Имени Иисуса Христа благодать Божья нисходит в человека, готовит его к обожанию. Имяславие могло принести духовное оздоровление, испытанное веками духовное средство для борьбы с богоборческими доктринами и материальными соблазнами.

 

617

И что же? Движение имяславцев подавили воинской силой, учение осудил Синод.

Вспоминаю о собственном ощущении, — писал митрополит Вениамин (Федченков), — когда было осуждено учение так называемых “имябожников”. Это было летом (вероятно 1913 г.). Я проживал на родине. И, не разбираясь еще в данном вопросе с богословской точки зрения, я, однако, ощутил такой острый духовный удар, будто от меня потребовали отречения от Православия2.

Богословские исследования укрепили владыку в его мнении.

Архиепископ Никон (Рождественский) — знаменитый иерарх тех времен, замечательный публицист, воинствующий защитник Православия, наоборот, один из самых ярых противников имяславия, вдохновитель его разгрома.

Два православных иерарха с противоположными оценками одного явления — чрезвычайно важного для Православия. Кто прав? Как вообще сохранять православному человеку его веру, а Церкви — вероучение? Думаю, не иначе, как следуя призыву апостола Павла: “Духа не угашайте”(1 Сол. 5:19). Когда же Дух угашают, приходит и господствует князь тьмы.

Максимилиан Волошин в жизни более, чем в творчестве, исполнил одну из важнейших заповедей Иисуса Христа — олюбвик врагам. Врагами его были как “левые”, так и “правые”, за тех и других он молился. “Без исполнения этой заповеди нельзя познать Бога”, —писал старец Силуан (Афонский). Стало быть, и слово поэта должно для нас иметь особый вес. Реставрация иконы Владимирской Божьей Матери предвозвестило Волошину возрождение России:

Из-под риз и набожной коросты

Ты явила подлинный свой лик.

Светлый лик Премудрости-Софии,

Заскорузлый в скаредной Москве,

А в грядущем — Лик самой России —

Вопреки наветам и молве.

(“Владимирская Богоматерь”, 1929)

В нашей сегодняшней жизни нельзя уповать на скорое исполнение ожиданий Волошина. Но живые родники пробиваются сквозь отложения безвременья. Наш Спаситель

_______

2 Забытые страницы русского имяславия: Сборник документов и публикаций. М.: “Паломник”, 2001.

 

618

и СвятаяЕгоМатерь послали в Русскую землю великого православного русского поэта, вернувшего Православию —поэзию, а поэзии — Православие. Это иеромонах Роман (Матюшин). Он неустанно твердит нам о возможности возрождения, предлагает испытанный многими Святыми путь к истинному Евангелию, к Богу, путь глубокого смирения и покаяния. В чем нам каяться? О, во многом: в оставлении Бога, в разрушении исторической России, в грехе отчаяния, который ведет нас к еще большим бедам и утратам.

Среди покаянных церковных молитв есть такая:

Чертог Твой вижу, Спасе мой, украшенный и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя.

Как всегда, отец Роман не перелагает священные тексты, не подражает им — он живет покаянной молитвой и эту свою молитвенную жизнь передает в стихах:

И за что мне сие? Не казни Милосердием, Боже!

Чашей Милости верных до смерти сынов обогрей.

Заглянул невпопад на огонь, как случайный прохожий,

И в небрачной одежде неловко стою у дверей.

Ах, какие дороги-пути перевыстрадал за день!

Диво то, что дошел, хоть и места небитого нет.

Что не спросишь меня, почему я не в брачном наряде?

Видно знаешь, что мне просто нечего молвить в ответ.

Все Твое растерял. Что теперь призывать оправданья?

От сиянья венцов и от белых одежд, как слепой.

Онемел мой язык, сотрясают утробу рыданья

В благодарность за Радость —Блаженство сидящих с Тобой3.

Бог гордым противится, а смиренным дает благодать богообщения, собеседничества — лицом к Лицу говорить с Собой. Такое даровано святым, как св. праведный Иоанн (Кронштадский),а изпоэтов — немногим,вототцуРоману...

Найдем в себе разум и волю к глубокому смирению и покаянию — возродим свои души и свою Родину. Старец Силуан обнадеживает: “И ныне возможно вернуть себе рай покаянием”. Тогда “тьма, пришедшая с запада” (Булгаков), не поглотит то немногое живое, что еще осталось от исторической России.

Так куда идем: к Евангелию истинному или к ложному мудрованию сатанинскому?

_______

3 Из книги “Русский куколь” (Минск: Изд-во Белорусского эзархата, 2002).




Просмотров: 2469; Скачиваний: 36;